– Да брось, все же круто! Все свои здесь, Сережа сегодня тоже с нами! – она помахала парню на другом конце комнаты, и он ответил ей тем же.

Лена через силу улыбнулась. Ника толкнула ее в плечо.

– Пойдем, давай танцевать. И хватит пить сок! Давай налью тебе что-нибудь покрепче!

– Нет! – как-то резко воскликнула Ермолаева. – Мне нельзя…

– С чего это?

– Хочу на трезвую голову домой возвращаться, – солгала она. – К тому же, – она посмотрела на наручные часы, – уже достаточно времени, и мне скоро надо будет ехать.

В кармане настойчиво завибрировал смартфон. Высветился номер мамы.

– Извини, – произнесла Лена, уходя в спальню Ники, в которой было гораздо тише. – Да, мам, – ответила она на звонок.

* Срочно включи телевизор! – воскликнула Галина Владимировна.

Девушка огляделась по сторонам, вспомнив, что ее подруга сегодня сюда утаскивала всю технику из гостиной, чтобы ее никто там не разбил в пьяном угаре. Она воткнула вилку в розетку, откапала в беспорядке пульт и зажгла экран.

«А теперь к экстренным новостям, – говорила диктор, – двадцать минут назад в аэропорту Шереметьево произошла катастрофа. Самолёт, в результате технической неисправности, рухнул на посадочную полосу. Данные о погибших и раненных пока не сообщаются. На месте крушения работают спасательные бригады. Подробнее о происшествии Артем Соломин».

Картинка сменилась. Теперь перед взором телезрителей появился молодой журналист, за спиной которого находилось панорамное окно, открывавшее вид на посадочные полосы, окутанные полумраком глубокого вечера, но переливавшиеся огнями карет скорой помощи, пожарных и других служб.

За спиной раздался голос Ники, которая пришла навестить подругу в ее гордом одиночестве, но застала ее за просмотром новостей, Лена же не посмела отвлечься на пустую болтовню хозяйки квартиры.

«Да, Евгения, – начал репортёр, – действительно, подсчёты только ведутся, и полиция призывает всех, чьи родственники были в этом самолёте, прибыть в аэропорт Шереметьево. Напомню, что рейс Хабаровск – Москва, совершил аварийную посадку на восьмой полосе. Некоторые пассажиры погибли, но точных данных о числе пострадавших пока нет. Спецслужбы обещали вывесить списки в течение часа, но пока все остаётся в неизвестности».

– Влад! – пересохшие губы Лены с трудом прошептали имя мужа.

– Что? – Ника не оценила масштаба её личной трагедии.

* Скорее поезжай туда! – донесся мамин совет из динамика телефона, пока Ермолаева ещё была способна слышать.

Она схватила свою маленькую сумку, оставленную здесь еще днем, в которой лежали документы и деньги.

– Прости! – наскоро бросила она подруге, но от Ники было не так-то просто отделаться.

Лена выбежала из подъезда, махнула рукой первому попавшемуся такси, села в салон, а следом за ней залезла туда и её однокурсница.

– Что с тобой? – удивилась она.

– В Шереметьево, пожалуйста! И поскорее! – взмолилась её подруга, обратившись к водителю.

– Да что случилось? – Ника никак не могла понять то, что происходит.

Судорожными движениями Лена набирала номер Никольского, но он был недоступен. Слёзы уже наворачивались на глаза, но она всеми силами пыталась держать себя в руках, поглаживая живот, словно успокаивая не только себя, но и ребенка.

Неизвестность душила сильнее, чем мрачные мысли. В груди с силой стучало сердце. Километр за километром они становились всё ближе и ближе к конечному пункту поездки, и вот, наконец, расплатившись с таксистом, Лена выбежала на улицу и со всех ног побежала в главный вестибюль аэропорта.

Охранники преградили им с Никой путь, но Ермолаева заявила, что она жена одного из пассажиров, находившегося на борту самолета, потерпевшего крушение.

– Чья жена? – удивилась её спутница, но девушка не собиралась отвечать на её глупые вопросы.

Их пропустили. Первым делом Лена подбежала к стойке информации.

– Девушка, есть данные о погибших?! – голос дрожал от страха и горя.

– Можно Ваши документы? – встревоженная сотрудница попросила паспорт.

Ермолаева тут же протянула его.

– Никольский Владислав Алексеевич летел рейсом Хабаровск – Москва, – торопливо повторяла Лена, – вот штамп о браке, – она наскоро перевернула страницу в документе, удостоверяющем личность. – Я не меняла фамилию. Прошу, скажите мне, что с ним всё хорошо!

– Лена, ты замужем?! – Ника была шокирована и, открыв рот, удивлённо смотрела на подругу, пока регистратор искала в компьютере сведения о пострадавших.

– Пока нет никаких сведений, – с печальной интонацией сообщила сотрудница аэропорта.

Внутри что-то сломалось, будто выбили шестерёнку из слаженного механизма, в котором все было подобрано и настроено до мелочей. Ермолаева повернулась к стойке спиной и опустилась вниз, на каменный пол, прижимая ладони к животу, больше не в силах сдерживать слезы. Ника села рядом, крепко обняв её.

– Елена? – обратилась к ней девушка.

Та тут же поднялась на ноги, забыв обо всем.

– Выжившие сейчас находятся в соседнем зале. С ними работают медики, – сообщила сотрудница. – Вы можете отправиться туда и сами узнать. Жертв достаточно много, поэтому мы не успеваем фиксировать все данные.

Ермолаева отдала Нике сумку и паспорт, снова набрала номер Никольского и побежала туда, где, возможно могла найти его, по крайней мере, ей этого сейчас бы очень хотелось.

Она неслась сломя голову по широкой полосе между рядов сидений. По правую и левую руку от неё находились раненные, но живые люди. Она искала взглядом мужа и, остановившись, оглядела всё огромное помещение, в котором могло поместиться несколько десятков самолётов, но это сейчас было совсем неважно, ведь она пришла сюда не за тем, чтобы восхищаться современной архитектурой.

Глаза щипало от слез, а размытое изображение мешало сосредоточиться. Яркие лампы давали достаточно света, но это не помогало – слишком много людей: медики, пострадавшие, родственники… Вокруг нее была суматоха, шум и чужие лица – кто-то уже нашел близкого человека и радовался тому, что он жив, а кто-то узнал, что больше никогда не сможет увидеть родные глаза, и сейчас полностью погружался в свое горе, сидя на полу в полном одиночестве.

Взор упал на дальний угол, возле которой померещился знакомый силуэт. Толпа мелькала перед глазами, закрывая полноценный обзор. Она присмотрелась, стараясь различить его и вот, когда ей удалось осуществить задуманное, она шёпотом произнесла его имя, а после, зажав телефон в ладони, побежала к нему, лавируя между людьми, преграждавшими ей путь.

Ее движения были рваными и быстрыми, в отличие от остальных, кто наполнял это помещение. Именно поэтому Влад различил ее среди общей размытой массы, которая превратилась для него в серое пятно за последние полчаса пребывания здесь, пока его осматривали медики, хоть ему и не требовалась их помощь – он отделался легкими царапинами. Заметив ее, он поспешил к ней навстречу.