Морриган сглотнула. Однако та же Бадо́ учила ее не робеть и не терять достоинства перед теми, кто носил более высокий статус или обладал большим могуществом. А уроки матери она выучила очень хорошо. Не зная, правда, что один из них однажды пригодится ей, чтобы поговорить с богиней. Пусть даже через ее Вестницу.

– Госпожа. – Морриган почтительно склонила голову.

Неважно, видела ли Дану ее чужими глазами или нет, она не могла не выказать своего уважения той, что принесла в их мир свет и магию.

– Вам известно о том, что случилось?

– Да, дитя. Столь грубое вторжение магии мира мертвых в обитель живых не могло остаться для меня незамеченным.

Дыхание перехватило. Все хуже, чем Морриган предполагала. Если Дану еще ничего не предприняла, значит, не знала, что предпринять? Или… не могла?

– Самые древние из пророчиц в красках рисовали передо мной картины тех ужасов, которые обрушивались на Ирландию с приходом Дикой Охоты. Моя ошибка в том, что я не связала с ней первую предавшую меня ведьму, первую отступницу, отворившую дверь в мир мертвых и впустившую ее силу в мир живых. Бадо́ Катха… Нет, Бадо́ Блэр.

И богам, выходит, не дано знать всего. Впрочем, стоило ли удивляться? Ведь сама Дану была колдуньей – первородной, древней, могущественной, но все же колдуньей, – прежде чем вознеслась на небеса и обрела божественную суть.

– Все это время, боясь того, что темный час, предсказанный нам, однажды настанет, я, как могла, сдерживала Балора с его демонами по ту сторону Вуали. Пыталась предотвратить их появление в мире живых. – Из груди Вестницы вырвался тяжелый, усталый вздох. – Чтобы веретники, колдуны хаоса и крови – все те, кто обращается за силой к фоморам и их королю, не подточили завесу между мирами.

– Я не понимаю… – откашлявшись, встрял Дэмьен. – Если полуночная магия столь разрушительна и противоестественная для этого мира, почему вы просто не уничтожили ее?

Короткий взгляд в сторону Морриган – словно извинение. С усмешкой она его приняла.

– Зная о том, что грозит Ирландии, зная о Дикой Охоте, об отступниках, предавших вас… Вы ведь могли предотвратить великое зло, уничтожив его еще в зародыше.

Вестница улыбнулась. Вряд ли Дану, помимо голоса, управляла мимикой и выражением ее лица. Скорее, саму Вестницу позабавил вопрос Дэмьена.

– Хорошо это или нет, решать не мне, но я не способна к уничтожению. Гармония, порядок, который олицетворяю я и рассветные ведьмы с моей силой в крови, не убивают.

Оттого Дану изгнала Балора в мир теней, а не сожгла его, не превратила в пыль и не позволила недрам земли его поглотить. Ее суть – созидание.

– Я знаю это… моя госпожа, – не слишком уверенно добавил Дэмьен.

Не только Морриган терялась, как надлежит обращаться к богине. В своих воззваниях она мысленно говорила «Дану», но что-то мешало ей называть богиню-мать просто по имени, стоя прямо перед ней, точнее, перед ее смертным сосудом – будто она и сама была таковым.

– Я имел в виду… Почему вы не запретили людям использовать полуночную магию? Да, не все, но истово верующие бы послушались. Получив божественный наказ, они бы рьяно наказывали отступников от веры. Да и тех стало бы куда меньше, если бы в них зрел страх небесной кары.

– Вы ведь, так или иначе, запретили применять рассветную магию во вред? – поддержала Дэмьена Морриган. – Почему бы не пойти дальше?

– Как и нож, меч или кусок стекла, чары могут служить оружием. Но взявший однажды нож не становится убийцей лишь из-за того, что держит его в руках. Отнять чужую жизнь, спасти ее или идти своим путем, своей одинокой дорогой, каждый человека решает сам для себя. Да и легко совершать благочестивые поступки, когда выбора у тебя практически нет.

– То есть полуночная магия – что-то вроде проверки, достоин ли человек попасть в ваши чертоги? – хмыкнула Морриган.

Если так, ей туда путь заказан.

– Одна из таковых. Но полуночная магия – не есть зло по своей природе. Вопрос, опять же, в выборе – как именно ею воспользуется человек.

Морриган кивнула, думая о Клио. Темная магия буквально вернула ее к жизни. Она же помогала безутешным людям услышать голос ушедших близких, духам предков – защищать шаманов и даже обыкновенных людей, зеркальникам – искать ответы в мире теней, который населяло бесчисленное количество душ, а с ними – и бесчисленное количество знаний.

Аситу призывал морфо, Сирша удерживала человека на краю, не позволяя раньше времени сорваться в бездну мира мертвых. Ну а Морриган с помощью полуночной силы оберегала близких ей людей и, как могла, пыталась восстановить справедливость.

Голос Вестницы – и одновременно голос Дану – вернул ее в реальность.

– Была еще одна причина, не позволяющая мне вмешиваться в естественный ход вещей. Прежде я была убеждена, что полуночная магия появилась не напрасно. Я считала, что не имею права делить мир на черное и белое.

– Прежде?

Оброненные Вестницей слова заставили насторожиться не только Морриган, но и Моргану, и Ведающую Мать. Королева Мэб встревожилась, а король остался безучастным. Или он хорошо скрывал свои эмоции, или его не слишком беспокоило то, что происходило за пределами Эмайн Аблах.

– Мне было непросто решиться на то, чтобы вмешаться в настоящее. Любые изменения чреваты последствиями – кому, как не мне, это знать. Мне, впервые открывшей дверь в мир теней, чтобы изгнать туда Балора.

Лицо Вестницы оставалось непроницаемо-спокойным, но в голосе прорезалась горечь.

– Дикую Охоту нужно остановить во что бы то ни стало. Бадо́ Блэр необходимо остановить.

– Как? – воскликнула Морриган.

В ожидании ответа ее нервы натянулись как струны.

– То, что разбито, можно склеить. То, что распорото – сшить, – пробормотала Вестница.

Моргана нахмурилась. Подалась вперед, словно близость к божественному голосу могла помочь ей расшифровать брошенные в тишину слова.

Мэб и Мак Лир переглянулись. Но молчали, как и Дэмьен, и Морриган.

– Вуаль когда-то была швом, сейчас же эта кровоточащая рана. Вот только вместо крови в наш мир проникает полуночная сила. Я вспорола этот шов, но возможно, пришло время…

– Вы хотите сшить… Вуаль? – медленно проговорила Морриган.

От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой.

Вестница вскинула голову, глядя на нее горящими глазами:

– Нам нужно восстановить прежний порядок вещей. Вернуться к той Ирландии, которую я так помню и по которой до сих пор тоскую. Единственный способ спастись от Дикой Охоты – изгнать ее навсегда. А для этого нужно захлопнуть щель между мирами. Раз и