человека воплощает мотивы социальной несправедливости, протеста низов общества, приводящих к жестокому насилию. Фильм «Джокер» следует считать симптомом поворота мирового кино и, шире, всего искусства – к новому витку экспрессионистических исканий, новому способу взаимодействия с реальностью.

Мотив смеха сравнительно мало распространен в европейской живописи. Мастера экспрессионизма также обращались к нему не часто. Однако изображение именно этого состояния человека позволяет проникнуть в самые существенные, определяющие специфику неоднозначного, исполненного трагизма, взгляда мастеров данного направления на мир. Оборванная на самом взлете замечательная живопись русских художников-экспрессионистов тому убедительный пример.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Трофимова М. К. Мотив смеха в коптском гностическом тексте. Доклад на Ломоносовских чтениях 2008 г., Институт мировой культуры МГУ. URL: https://gnosis.study/video/RUS (дата обращения: 13.06.2020).

2. Там же.

3. См.: Шестов Л. Афины и Иерусалим // Сочинения: в 2 т. Т. 1. М., 1993 (1938). С. 316–664; Шестов Л. Начала и концы. СПб., 1908.

4. Фаритов В. Т. Элементы народно-смеховой культуры в «Так говорил Заратустра» Ф. Ницше (Ницше и Бахтин) // Litera. 2016. № 3. С. 60–74. URL: https://e-notabene.ru/fil/article_193°5.html (дата обращения: 14.06.2020).

5. Там же.

6. Бондаренко А. В. HOMO LOQUENS VS. HOMO RIDENS: Язык и смех человека // Культурная жизнь юга. 2009. № 2 (31). С. 104–105.

7. Способность обезьян и даже собак улыбаться может рассматриваться как проявление смеха наподобие человеческого лишь очень условно.

8. Иванов Вяч. И. Древний ужас. По поводу картины Л. Бакста «Terror antiquus» // Иванов Вяч. И. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 3. Статьи. Брюссель, 1979. С. 3–4. URL: https://rvb.ru/ivanov/1_critical/1_brussels/ vol3/oitext/o2papers/3_O77.htm (дата обращения: 14.06.2020).

9. Ювенал: Значит, похвально и то, что один-то мудрец всё смеялся, / Как поднимал от порога, вперед вынося, свою ногу, / Ну а другой был совсем не таков: он больше всё плакал. URL: https://www.wikiwand.com/ru /%Do%9F%Do%BB%Do%Bo%Di%87%Di%83%Di%89%Do%B8%Do%B9_% Do%93%Do%B5%Di%8o%Do%Bo%Do%BA%Do%BB%Do%B8%Di%82_%D o%B8_%Di%8i%Do%BC%Do%B5%Di%8E%Di%89%Do%B8%Do%B9%Di% 8i%Di%8F_%Do%94%Do%B5%Do%BC%Do%BE%Do%BA%Di%8o%Do%B8 %Di%82 (дата обращения: 14.06.2020).

10. Ломоносов M. В. Краткое руководство к красноречию. Параграф 203.

11. См.: https://ru.citaty.net/tsitaty/624048-mel-bruks-plachushchii-i-smeiushchiisia-chelovek-so-spiny-vygliadiat-odi/.

12. БлокА. А. «Я в старом сказочном лесу…» (1920.11.06).

13. БлокА. А. Клеопатра (1907.12.16).

14. Маяковский В. В. Несколько слов обо мне самом [Я, 4] (1913).

15. Маяковский В. В. Хорошее отношение к лошадям (1918).

16. Маяковский В. В. «Нерон…» [Война и мир, 5] (1915–1916).

17. Маяковский В. В. Шагание стиха [Про это, 27] (1923).

18. Приведем текст стихотворения полностью:

О, рассмейтесь, смехачи!

О, засмейтесь, смехачи!

Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно,

О, засмейтесь усмеяльно!

О, рассмешищ надсмеяльных – смехусмейных смехачей!

О, иссмейся рассмеяльно, смех надсмейных смеячей!

Смейево, смейево,

Усмей, осмей, смешики, смешики, Смеюнчики, смеюнчики.

О, рассмейтесь, смехачи!

О, засмейтесь, смехачи!

19. Лощилов И. Автопортрет Велимира Хлебникова // Исследования о Велимире Хлебникове. URL: http://avantgarde.narod.ru/beitraege/bu/ il_self.htm (дата обращения: 13.06.2020).

20. Козинцев. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/%Do%Ai%Do%BC% Do%B5%Di%85.

21. Балашов А. Экспрессионизм. Эстетика маргинального искусства в России XX века. М.: Agey Tomesh, 2005.

22. О страшном в советской живописи конца 1920-х – начала 1930-х годов см.: Опять рассказали страшное: об одной картине Климента Редько в свете эмблематической нарратологии 20-х годов // «На меже меж голосом и эхом». Сборник статей в честь Татьяны Владимировны Цивьян. М.: Институт мировой культуры МГУ. Новое издательство, 2007. С. 277–288.

23. Другие экранизации 1966 г. (Италия, реж. С. Корбуччи), 1971 г. (Франция, реж. Ж. Кершброн) и последняя – 2012 г. (Франция, Чехия, реж. Ж.-П. Амери).

Человек в зеркале графики Йозефа Чапека (1913–1320)

ЕЛЕНА ВИНОГРАДОВА

В одной из своих статей, посвященных искусству, Иозеф Чапек (1887–1945) писал: «Ведь что является содержанием любого искусства, как не человек?»1 В этих словах отразилось кредо художника, которому он никогда не изменял; в фокусе его внимания неизменно оказывался человек в контексте современности, представление о его месте в обществе и мире. Впервые Чапек приходит к осознанию значения этой темы, будучи еще сравнительно молодым художником, членом знаменитой плеяды чешских кубистов и экспрессионистов начала XX века. В 1913 году он написал полотна «Шарманщик», «Гармонист» (по сути дела, это были изображения нищих, выброшенных на улицы города нуждой) и «Моряк» (воплощение, по метким словам, брата художника Карела Чапека, «робинзоновской поэзии детства», мечтаний художника о дальних путешествиях и экзотических странах). Они и воплотили весь комплекс его жизненных наблюдений и впечатлений, а также представлений художника в те годы и со всей очевидностью представили художника как яркую самостоятельную личность в искусстве, мастера со своей темой, своим видением жизни и индивидуальным творческим почерком. Как верно подметил Мирослав Ламач, «…его собственное искусство рождается в тот момент, когда в картины вступят герои, которых он увидел в глубине души, на грани между видением и впечатлениями, накопленными за долгие годы»2. Неудивительно, что при таком творческом подходе человек в картинах Чапека получает обобщенное истолкование и превращается в своего рода символ или знак. И уже через четыре года, когда творчество Чапека существенно пополнилось, Карел Чапек со всей уверенностью заявляет об искусстве своего брата как об особом явлении на чешской сцене, выделяя прежде всего мир его образов человека, «…предметом картин моего брата, – пишет он, – являются люди, только люди и снова люди; человеческие фигуры заполняют его картины до самых краев, так что уже ничего нет рядом с ними и за ними. В своем большинстве это женщины и дети, далее нищие, моряки и фигуры детективов, таким образом преимущественно фигуры, к которым ваше отношение не является равнодушным, только оптическим»3. Эти слова проливают свет на особенности творчества Чапека, главным образом на его приверженность к определенному кругу тем, навеянных военной и послевоенной реальностью, когда чешское искусство проявило себя чутким к острым социальным проблемам, возникшим в стране, пережившей военный катаклизм.

Йозеф Чапек.

Гармонист. 1919.

Линогравюра, 10 × 17,2

В настоящей статье эти особенности творчества Чапека, его взгляд на реальность, его представление о человеке будут рассмотрены на материале гравюры4, главным образом линогравюры, которая становится для художника одним из средств выразительности, с помощью которых он добивается яркой образности своего искусства, лаконизма стиля, форсирования контрастов, усиления эмоциональной насыщенности и драматизма изображения. Любовь Йозефа Чапека к гравюре, особенно усилившаяся в военные годы в экспрессионистских образах, полных трагизма, потерянности человека и печали, проявила себя в послевоенные годы с новой остротой и силой. Именно гравюре, как известно, суждено было сыграть исключительно важную роль в искусстве экспрессионистов, она превратилась у них в одно из революционных средств выразительности.

Графические листы образуют краткий, но чрезвычайно важный эпизод в послевоенном творчестве Чапека. Их всего насчитывается немногим более десятка плюс альбом «Восемь линогравюр» (1919). Время их возникновения в основном ограничено 1919 и 1920 годами (напомним, что с 1920 года