Она растерянно переводила взгляд с одного человека на другого. Старик Чжоу подошёл к краю утёса и воздел руки к небу, а потом начал петь какое-то длинное и сложное заклинание. Солнце поднялось и осветило его фигуру, окружая ореолом сияния. Стражи позади начали по двое перетаскивать огромные кувшины к краю. По знаку старика Чжоу первый кувшин откупорили и тёмно-красное содержимое начали выливать прямо в пропасть. Послышался треск и снизу повалил густой дым. По чёрной корке внизу пошли трещины, в которых показались рыжие всполохи пламени. Огненное море готовилось вновь пробудиться.

— В кувшинах кровь… — прошептала Бай Сюинь, а потом повернулась к Ван Цзышэню, который подошёл совсем близко. — Чья она?

Глава Ван хмуро на неё смотрел, не отрывая взгляда.

— Почему ты просто не могла остаться в ордене, как я тебя просил? — тихо спросил он. — Ты следила за мной?

— Нет, я не ожидала тебя здесь увидеть. И всех этих людей тоже. Тот человек, старик Чжоу, он глава Храма Чёрного Дракона?

— Тяньцинь, — Ван Цзишэнь схватил её за плечи, — тебя не должно было быть здесь, понимаешь?

Его пальцы больно вцепились в кожу, и в это мгновение она очнулась от первоначального шока, и её разум затопила ярость. Почему в подобной ситуации он её отчитывает, словно это она провинилась⁈

— Чья это кровь? — прошипела она.

— Тяньцинь! Мы делаем это ради мира! — на лице главы Вана промелькнуло отчаянье. — Если бы ты знала, что творится на юге… Если бы знала, сколько жизней отнимает эта война…

— Я знаю, я была там.

— Что? — брови главы Вана поползли к переносице, но потом он мотнул головой. — Не важно, всё это не важно. Самое главное, что война скоро закончится. Мы её закончим.

— Что вы хотите сделать? — внезапно Бай Сюинь стало страшно, потому что перед собой она увидела не главу своего ордена, не собрата, с которым вместе тренировалась, а незнакомца с безумным взглядом.

— Тяньцинь, послушай меня, то, что мы делаем, изменит мир. Но для этого придётся чем-то пожертвовать. Это меньшее зло, понимаешь?

— Чем-то пожертвовать? — тупо переспросила Бай Сюинь и посмотрела на кучку людей со стеклянными взглядами, которые стояли, словно живые марионетки, находясь во власти Ока Будды старика Чжоу.

Ван Цзышэнь проследил её взгляд и тяжело вздохнул.

— Они бы всё равно умерли. Они уже должны были быть мертвы, понимаешь? Это даже не жертва! Они с самого начала были отправлены на смерть, так не всё ли равно, какой она будет? Но мы сделаем её не напрасной! Их смерть станет спасением всего мира, ты должна понять!

— Каждая жизнь бесценна, разве не этому нас учил наш Учитель, брат Ван? — Бай Сюинь посмотрела ему в глаза.

— Ты всё равно не сможешь ничего изменить, — прошептал Ван Цзышэнь. — Тяньцинь, ты можешь просто закрыть глаза и не смотреть? Прошу тебя! — в его голосе слышалось отчаянье.

Когда последний кувшин был опустошён, Огненное море внизу уже разгорелось, облизывая стенки чёрных скал, словно предвкушая скорую добычу. Старик Чжоу резко оборвал своё пение и повернулся к стражам. Из толпы позади вытолкнули человека, самого высокого и сильного. Повинуясь тычкам алебард в спину, он шёл вперёд, ничего не видя, но у самого края остановился, словно не желая шагать вниз навстречу огню, а потом начал медленно разворачиваться лицом к стражникам. Бай Сюинь перестала дышать, а её сердце пропустило пару ударов. Рука уже сжимала рукоять меча, направляя туда остатки духовной энергии. Её ядро звенело и вибрировало, но она этого даже не замечала. Её взгляд был прикован к человеку, что стоял на самом крае выступа и, несмотря на оглушающее давление заклинания Ока Будды, не желал идти навстречу смерти. Один из стражников со всей силы толкнул Да Шаня древком алебарды в грудь, и тот потерял равновесие, отклонившись вниз. В этот момент глава Храма Чёрного Дракона Чжоу раскинул руки и громким голосом вознёс свою молитву:

— О, Чёрный Владыка, прими этот человеческий сосуд для своей души.

Да Шань падал спиной вниз навстречу огню, и, казалось, словно само время замедлилось. Бай Сюинь видела, как на его груди вскинулся в воздухе маленький треугольник янтарного кулона, блеснувший на солнце. Дальше её тело двигалось само — она выхватила меч и, вложив остатки силы в удар, атаковала Ван Цзышэня, откидывая его в сторону, а потом побежала к краю и прыгнула следом. Да Шань падал, и она падала вслед за ним. Она вытянула вперёд руку, но не могла до него дотянуться, поэтому отбросила меч в сторону и потянулась обеими руками, хватая его за ворот рубахи. Когда она его поймала, то отпустила одну руку и сложила пальцы в печать, призывающую меч, но тот не отозвался. Волна вибрации прошлась по её телу, и её духовное ядро разлетелось на сотни осколков, выплёскивая обезумевшую энергию и разрывая меридианы. Из глаз брызнули слёзы, а всё тело скрутило острой болью. Бай Сюинь судорожно цеплялась за одежду Да Шаня, уже зная, что это конец.

«Неужели мы умрём вот так?» — мелькнуло у неё в голове.

Откуда-то сверху, отдаваясь эхом от скал, раздался отчаянный крик:

— Тяньцинь!

Огненное море внизу вспучилось и вскинулось факелом пламени, опаляя их одежду и кожу, открывая внизу расщелину, которая, словно объятья, поглотила их. Огненное море над головой сомкнулось, принимая предложенную ему жертву.

Острая боль, пронзающая всё тело, говорила о том, что Бай Сюинь всё ещё была жива. Она медленно открыла воспалённые глаза и увидела, что они с Да Шанем словно плывут в пузыре, окружённые со всех сторон огнём. Она перевела взгляд на грудь Да Шаня и увидела, что янтарный кулон слабо светится. Верно, она ведь сама накладывала на него барьер, защищающий от огня. Если бы не пронзительная боль, Бай Сюинь бы рассмеялась. Её подарок оказался как нельзя кстати, он выиграет для них пару лишних мгновений жизни. По кулону уже поползла