— Ты заставляешь меня забыться, а я не хочу слишком сильно забыться и толкнуть тебя через край.

— Если я пообещаю не позволять тебе давить на меня слишком сильно, ты поцелуешь меня снова?

Она коснулась его губ. Он серьёзно кивнул.

— Тогда я обещаю.

Он снова поцеловал её. Наиме одобрительно хмыкнула, счастливо погружаясь в горячее оцепенение, вызванное прикосновением его губ и рук. Их короткий обмен репликами, очевидно, перерезал нить сдержанности, потому что он прикоснулся к ней так, как не прикасался раньше.

Его руки скользнули вниз по её спине, обхватили за талию и сильнее прижимали её к себе. Затем одна скользнула по её талии и к бедру, захватывая его через слои одежды и поглаживая вниз к колену. Его рука скользнула обратно вверх, направляясь к внутренней стороне её бедра и под слои кафтана, энтари и пальто. Это было самое интимное прикосновение, которое она когда-либо получала, когда между её кожей и его была только ткань сальвара. Она чувствовала жар и давление его руки, то, как его пальцы касались нежной, чувствительной плоти. Его рука была только на полпути к её бедру, и его прикосновение заставило её с головой окунуться в желание, пронзающее её контроль, как ножи сквозь паутину.

Её магия взорвалась вокруг неё.

Макрам выругался, обхватывая её руками и укладывая на пол, накрывая её тело своим и подминая её под себя, обхватывая руками её голову и прижимаясь к ней.

— Ты светишься, как магический шар, — обвинил он. — Тебя увидят через стены палатки.

— Чего ты ожидал, когда прикоснулся ко мне вот так?

— Я едва ли прикасался к тебе.

Его голос понизился до хриплого рычания, в котором, как ей показалось, было больше удивления, чем раздражения.

— Меня никогда не трогали… там, — её голос затих, и ей пришлось выдавить из себя остальные слова. — Я постараюсь сдерживать себя в будущем.

Она боролась со своей магией и с самой собой, дыша до тех пор, пока сияние не исчезло с её кожи.

Она поняла, что сказала. Возможно, непреднамеренно пообещала. У них не было никакого будущего. Не будет больше шансов прикоснуться к нему, поцеловать его, увидеть его магию, не связанную его желанием. Наиме почувствовала себя уязвленной из-за этого; из-за того, что она дала ему, и из-за осознания того, что она не могла себе представить, чтобы дать то же самое кому-то другому.

Единственный свет, оставшийся в палатке, исходил от луны, которая светила через вентиляционное отверстие наверху, но этого было достаточно, чтобы увидеть смирение и разочарование на его лице.

Он провёл губами по её щеке и вверх по изгибу мочки уха, вновь вызвав дрожь желания на её холодной коже.

— Я восхищаюсь твоим самообладанием, — сказал он голосом, похожим на злую ночь, — но если я когда-нибудь снова останусь с тобой наедине, сдержанность это последнее, чего я бы хотел от тебя. Ты удивила меня, и я не хочу, чтобы половина лагеря отправилась сюда исследовать твою светящуюся палатку.

Он прикусил её шею, посылая крошечный шок удивления и удовольствия прямо в её живот.

Тело Наиме выгнулось по собственной воле от его прикосновения. Она изогнулась под ним, и он уступил, перенеся свой вес на правое предплечье и скользнув левой рукой под её поясницу, сильнее прижимая её к себе.

Он прижал её спиной к земле, закинув одну ногу себе на бедро и уткнувшись лицом в её шею, чтобы заглушить свой стон. Звук этого — страстный и нуждающийся, — наполнил Наиме пульсирующим желанием. Он перенёс вес своих бёдер с её бедер и запустил руку под её корсет, приподнимая её энтари, затем задрал её кафтан.

Наиме не была до конца уверена, какова была его цель, но её жестокое желание требовало, чтобы она помогла ему. Она извивалась, пытаясь помочь, и он, наконец, перекатился на бок и слез с неё, освободив её одежду настолько, чтобы мог засунуть руку под её кафтан и ремни. Он впился пальцами в талию её сальвара и кусочек кожи, к которому он мог получить доступ с помощью стягивающей её одежды и пояса.

Наиме дёрнулась с резким вздохом, потому что он скорее схватил, чем погладил, и это было щекотно. Он попытался отдернуть руку, но бинты на его запястье зацепились за застёжку её пояса, усугубив проблему и вызвав у неё приступ хихиканья.

— Не могла бы ты лежать смирно, — потребовал он, хотя и ухмылялся.

Он сумел поднять руку выше, прижимая её к её рёбрам и животу. Больше он ничего не сделал, но это заставило её смеяться сильнее, и она закрыла лицо руками, чтобы заглушить звук. Макрам прикусил тыльную сторону её ладони.

— Ой! — выдохнула она, хлопнув его по плечу, и он воспользовался этим, чтобы крепко поцеловать её.

Наиме провела рукой по его затылку, встречая его поцелуй, всё ещё хихикая. Его пальцы скользнули по её животу, но её тело решило, что его прикосновение только щекочет, и она тихонько рассмеялась ему в рот. Ему удалось улыбнуться и поцеловать её, его глаза были открыты, наблюдая за ней, когда он это делал. Радость на его лице, сладкое обожание в его глазах, когда он наблюдал за ней, обвили её сердце. Её смех затих, а его улыбка потускнела, и они уставились друг на друга в тишине, которая ревела от сдерживаемых слов.

— Наиме? — позвала Самира, и ни один из них не смог двигаться достаточно быстро, чтобы распутаться, прежде чем она нырнула в палатку, один из её магических шаров послушно покачивался позади нее. — Почему ты не зажг… — она умолкла на полуслове, уставившись на них, — … жаровню.

В руках она держала кувшин с водой и таз.

Макрам перекатился поперёк тела Наиме, пряча свою руку, когда он извлек её из-под её одежды, и сел. Наиме сделала то же самое, кожа на её лице горела от унижения.

— Я вернусь, — взгляд Самиры скользнул по палатке, пытаясь найти что-нибудь, на чем можно было бы остановиться, кроме них. — Я вернусь за…

Она медленно, напряжённо повернулась и нырнула