Помимо белых роз, что цвели в Хейвене в честь Арика и Мэтью, десять лет назад я посадила у крыльца жёлтые розы в память о Соле. Я опустила взгляд на его символ на своей руке.

Когда он проявился на моей коже, я ещё не знала о смерти Сола. Только через несколько дней пришло послание с той стороны океана, сообщавшее о сердечном приступе, заставшем Сола в кровати. Молва гласит, что Бог Солнца возлежал в окружении нескольких любовников, счастливо сияя до последнего вздоха.

Мне его не хватало, но скорбь в его отношении казалось неуместной. Он прожил жизнь так, как хотел. Вино, женщины, мужчины и музыка. Я организовала на кладбище надгробия для него, Цирцеи и Ларк.

Остались только мы с Мэтью.

Если не использовать способности, то я прекрасно себя чувствую. Со мной всё будет хорошо. Я верю Мэтью, хоть и не слышала о нём уже давно.

Мы с Джеком по обыкновению стояли на крыльце, его крепкая рука обнимала мои плечи, и мы вместе смотрели на Хейвен. Он глубоко вдохнул, потирая грудь напротив сердца от переполняющих эмоций.

— Мы дома, Эви Дево.

Приглушённый шепоток донёсся из прошлого: «Мы дома, Эви Грин».

Тогда мы не были. Нам ещё предстоял долгий путь. Сюда.

Но теперь он вовсе не казался долгим. Я и глазом моргнуть не успела, как десятилетия пролетели быстрее молний Джоуля.

Время — вор… и оно продолжает красть.

Джек сказал:

— Помнишь, как ты говорила мне, что безумно хочешь увидеть поля сахарного тростника под голубым небом? Что у тебя сердце трепещет, когда ты слышишь шелест листьев?

— Так и есть. — Я прижалась к его сильной фигуре, точно ива, льнущая к дубу. — Ты обещал, что я это увижу. Что вместе мы можем всё.

— Это правда. Мы построили этот дом и вырастили ораву детей. — Он довольно вдохнул, когда южный ветерок зашуршал листьями. — Чувствуешь этот аромат жимолости? Прямо сейчас я мог бы умереть счастливым. — Он развернулся ко мне лицом. — Только одно меня беспокоит.

О нет, Джек, не сейчас. Раз или два в год он поднимает вопрос завершения игры.

А я каждый раз напоминаю о грядущих событиях, которые мы не можем пропустить. У Ти с женой зимой родится ещё один малыш, а Карена весной выйдет замуж. Скоро надо будет собирать урожай. Ребята привезут новые вещи для музея. В городе ещё не достроен храм для всех паломников, которых становится всё больше и больше с каждым годом.

И даже если я могла бы попрощаться с семьёй, я переживаю за Мэтью. Разве я не обещала остаться верной ему? Я искренне верю, что именно благодаря ему я проживаю эту восхитительную жизнь.

Он направлял меня, оберегал, а затем запустил, как юлу.

Пируэт балерины. Водоворот.

Что он обещал мне? Самые невозможные фантазии. Когда вся семья в прошлый раз собралась вместе, я обвела взглядом лица каждого и мысленно направила послание: «Спасибо, мой дорогой друг».

Если бы не Мэтью, никого бы из них не было. Моя любовь бездонна, как и моя верность.

Я подняла глаза на Джека:

— Поговорим об этом после урожая.

Он строго посмотрел на меня.

— Tête dure. С годами ты стала только упрямее.

— Поэтому мы такая отличная пара. — Я поднялась на носочки и прижалась к его губам в поцелуе. — Идём, нам нельзя опаздывать.

Глава 54

Охотник

Мы с Эви оседлали моего коня, по размерам которого сразу видно, что его предком был Танатос.

Мы с ней часто ездили вместе, притягивая любопытные взгляды прохожих, но нас это не волновало. Нам не привыкать быть белыми воронами.

Каждый раз, когда Эви начинает выносить мне мозг, я дразню её: «Эванджелин, с тобой никогда не будет просто?» Но правда в том, что все эти тридцать шесть лет вместе действительно были простыми.

Чертовски простыми.

Как и вся моя родня по материнской линии, я влюбился раз и навсегда. Для меня существует только Эви, так было и так будет.

В седле она обхватила руками мою талию, в точности как много лет назад, когда мы ехали на том «Дукати». Господи, я всё ещё чувствую те мурашки по коже, все те острые ощущения, что испытывал, когда мы оба были молодыми. Но и в нашем возрасте есть свои плюсы.

Когда я погладил её по бедру, обтянутому джинсой, как мечтал в тот далёкий день, Эви прильнула ко мне, хотя вслух сказала:

— Не шали. Ну, по крайней мере, пока мы не вернёмся.

Я улыбнулся вечернему солнцу. Какой же я счастливчик. Не жизнь, а сказка.

— Как насчёт того, чтобы срезать путь, séductrice?

Она ухмыльнулась за моей спиной.

— Я ждала, когда ты предложишь, кайджан.

Конь перешёл на галоп, а затем свернул к полям.

— Держись крепче!

Эви вцепилась в меня, и я позволил коню размять ноги. Вскоре мы уже скакали по ферме, прямо сквозь тростник, перепрыгивая небольшие канавки.

Эви завизжала от восторга, а затем запрокинула голову и засмеялась.

— Быстрее!

Конь перепрыгнул лежавшее дерево. Мы с Эви прижимались друг к другу, как одно целое. Запах тростника обволакивал нас, насыщенный землистый аромат кружил голову так, как виски не под силу.

Минуя музей Арканов, я отдал ему салют. Это памятник не только героям игры и той жертве, что принёс каждый из них, но и нашей семье. Мы вложили всю душу в его строительство.

Когда мы приблизились к городу, я сбавил скорость, чтобы перевести дух и сохранить хотя бы видимость важности и достоинства. Остановившись у коновязи, я помог Эви спуститься. Она одарила меня счастливой улыбкой, её глаза сияли. Она была потрясающей девушкой и стала умопомрачительной женщиной.

Я немного завидую тому, что Эви навсегда останется такой.

Пока мы шли рука об руку, она подняла на меня свои большие голубые глаза, и я внезапно возвращаюсь в то утро, когда мы вышли из пещеры после нашей первой совместной ночи. Тогда с ней я обрёл дом, словно знал, предчувствовал, что принесут мне грядущие десятилетия.

Она была так поразительно прекрасна той ночью, что я забыл про всё на свете. Она пахла жимолостью и едва ли не мурлыкала от счастья.

И сейчас так же. Я повторил свои слова из прошлого:

— À moi, Evangeline.

Моя. Помнит ли она?

Она наклонила голову, её уголки губ приподнялись. Конечно, помнит. Она ответила точно так же, как и тогда: