Шрифт:
Закладка:
— Вот уж не было печали, — скривился бледный эльф. — Мне вовсе не улыбается совать свою душу в то кроваво-гнилое нечто, которым этот столп выглядит. Давай начнем с механизма. Где, по-твоему, у него кнопка?
***
Провозившись недолгое время, товарищи сумели включить энгвитскую машинерию. Древнее устройство ожило, искря и вспыхивая огоньками эссенции, издало протяжный неприятный звук, и на боку адрового столпа соткался из воздуха явный портал. На другой его стороне виднелись изломанные формы незнакомого пейзажа.
— Так, — Кьелл приблизился к двери в неизвестность, и напряг свои экстрасенсорные чувства. — Эта штука не перемещает в пространстве, народ. Она извлекает эссенцию из тела, и переносит ее внутрь адрового столпа. Процесс обратим и относительно безопасен — этой ржавой хламине наши души от тел так просто не оторвать. Но одни боги знают, что или кто сейчас любезно пригласил нас в гости, и чего ему от нас надо. Что думаете?
— Раз уж мы так долго сюда шли, чего бы не пойти до конца? — хмыкнул Эдер. — Когда еще представится возможность почувствовать, каково это быть тобой, Кьелл? Ты у нас часто вытворяешь подобные штуки, и без всяких машин.
— Если это безопасно, то я за, — Майя смотрела на портал с предвкушением и каким-то детским восторгом. Она явно видела во всем этом увлекательное приключение. — Исидза присмотрит за нашими телами.
— Звучит, как интересный опыт, — Алот с полуулыбкой оглядел портал и колонну адры. — Я не могу не согласиться с Эдером — когда еще выпадет шанс побывать в шкуре Видящего без сопутствующих проблем?
— Мадикко, вы все — безумцы, лезть неизвестно куда, неизвестно зачем, — проворчала Палледжина. — Но я уступлю мнению большинства.
— Значит, решено, — констатировал Кьелл. — Вперед, друзья, смело шагнем туда, куда не ступала нога разумного! — и первым прошел сквозь мерцающую поверхность портала.
Его встретило знакомое чувство дезориентации, краткой потери всех телесных чувств, и изменения духовного тела, чтобы хоть как-то воспринимать окружающее. Гламфеллен с удивлением осмотрел свои руки, выглядящие вполне материально — в отличие от его бесед с богами, здесь он присутствовал в виде, близком к своему физическому телу. Он не чувствовал движения ци — и неудивительно, ведь его окружала чистая душевная эссенция, принявшая вид странно изломанной каменной платформы, окружающей подобие адрового столпа, внутри которого они все находились. Друзья кашляли, шатались, и промаргивались рядом, разве что Алот был более-менее спокоен, с интересом оглядываясь вокруг.
— Я ожидал чего угодно, но не этого, — аэдирец присел на корточки и поскреб пальцем каменную платформу. — Все вокруг кажется не менее плотным и тварным, чем реальность, — он зажег на ладони тусклый сгусток магии. — Заклинания работают, и, как я подозреваю, способны ранить. Нужно быть осторожнее с тем, что мы тут встретим.
— Угу. Кстати, о встречах — я чувствую уплотнение эссенции впереди. Пойдем, глянем, — Кьелл двинулся дальше по платформе, в направлении багровой поверхности столпа, и его компаньоны, в общей массе все еще дезориентированные, кое-как последовали за ним.
Встреча с хозяевами этого места не заставила себя ждать. Перед Кьеллом и компанией соткалась из воздуха группка аумауа, возглавляемая морщинистым, крепким еще пожилым мужчиной, с усеянным пирсингом лицом. Его жесткий взгляд скользнул по бледному эльфу и его компаньонам.
— Снова чужеземцы, — голос старика наждаком проскрежетал по воплощенному душевной эссенцией слуху Кьелла. — Сильные, это хорошо. Ваши души дадут много топлива ярости Нгати.
Гламфеллен шагнул вперед, ближе к суровому аумауа, вглядываясь в его лицо. Эта оранжевая кожа и избыток пирсинга наводили его на вполне определенные подозрения.
— Погоди, дед. Скажи сначала, как тебя зовут?
— Мое имя — Анахару, — недовольно ответил старик. — Но тебе это знание без надобности, чужеземец. Твоя жизнь подходит к концу.
— Так и знал, — не обращая внимания на откровенную угрозу, бледный эльф расплылся в улыбке. — Привет, Анахару. Я — Кьелл Лофгрен. Наири по тебе скучает, и даже не думает забывать.
— Н-наири? Дочка? — оторопевший аумауа вмиг утратил всю свою грозность. — Как она? Все ли у нее хорошо?
— Все в норме, — ответил гламфеллен. — Она очень обижена на Руану за результат вашей маленькой дуэли, да и за пресмыкание перед вайлианцами тоже. Там, снаружи, лежит куча вайлианских трупов — результат ее злости.
— Откуда ты знаешь меня, Кьелл? — Анахару все еще пребывал в растерянности. — Мое имя должно быть стертым из памяти племени. Наири не должна была говорить обо мне.
— Преимущества моего статуса чужеземца, — доброжелательно ответил гламфеллен. — Традиции Хуана для меня необязательны. Твоя дочь доверилась мне, и рассказала как о тебе, так о насланном на вайлианцев проклятии. Да, а почему «снова» чужеземцы, и что за «ярость Нгати»? Ты не о штормах ли?
— О них, Кьелл, — аумауа улыбнулся с мрачной гордостью. — Пусть глупец Руану и сумел взять надо мной верх неведомо как, я не позволю чужеземным змеям устроить гнездо в моем доме, и кусать моих соплеменников. Найдя эту древнюю машину, я смог принести кораблям чужеземцев все те боль и ничтожество, которых они заслуживают. Моя душа, души моих товарищей, и даже эссенция чужеземной сволочи, умершей неподалеку, дает силу штормам, окружающим этот остров. Но расскажи, как ты завоевал доверие моей дочери?
— Мы с ней сошлись во мнениях о вайлианском присутствии здесь, — ответил Кьелл. — Пусть ВТК копает адру где-нибудь в другом месте. Но есть проблема. Шторма вредят и Тикавара — рыба уходит, скверная погода уничтожает съедобные растения, ну, ты и сам должен понимать. А Руану твердо намерен выморить всех своих подданных, но остаться здесь, да еще и под вайлианцев лечь попутно.
— Я знаю, — сумрачно сказал Анахару. — И я надеюсь, что мое племя все же уйдет из этого проклятого места. Я не хочу вредить им, но впившиеся в них вайлианские когти навредят им еще больше.
— Нет, — покачал головой гламфеллен. — Племя, может, и ушло бы, но не Руану. Интерес ВТК к Поко Кохара высок, и они будут и дальше слать сюда разумных,
