том, что этому человеку можно довериться.

Взгляд малиновых глаз сполз с небритого лица с выгоревшей щетиной, остановился на лезвии клинка. Кровавое острие зловеще мерцало на солнце, словно прося еще жертвы. Пальцы разжала и кинула оружие на землю. Сердце в груди совершило предательский кульбит и затихло. Знакомая удобная рукоять вселяла уверенность, придавала сил. Расставшись с клинком, она словно бы осталась голой посреди толпы монстров.

— Все хорошо, — гвардеец поднял оружие, заткнул за пояс. Не побоялся испачкаться или порезаться, что говорило об умении обращаться с клинками. Подошел вплотную к напуганному ребенку, что смотрела вокруг глазами затравленного зверька. Кровь залила половину лица, запеклась корочкой. — Не бойся, все будет хорошо. Идти сможешь? Я помогу. Обопрись на меня. Так, что встали пнями? Представление окончено. Дайте пройти. Идем, осторожно, не торопись.

Последние слова были обращены к ней. Халльвега неуверенно кивнула. В ушах шумело, перед глазами круги. Адреналин затихал, накатывала слабость. Однако таскать себя не даст, пока в состоянии перебирать ногами. Вот когда не сможет, тогда пусть помогает.

Ей накинули на плечи плащ, чтобы скрыть от прохожих кровь на теле. Незачем пугать жителей города разборками внутри того.

— Погоди, — через пяток шагов проводник остановился. Отпустил ее плечи, присел на одно колено у ноги. Потрогал цепи. — Эта штука снимается?

— Нет, наверное, — Халльвега тупо подумала о том, что даже не пробовала. По логике не должны оковы сниматься так просто, ключ нужен.

— Ладно, дойдем, там видно будет. Потерпи немного, недалеко осталось.

— Хорошо, — пробормотала Халльвега в пустоту.

Сознание отказалось сопровождать ее к месту назначения. Усилившийся гул подхватил и растворил в тумане. Так что она не видела и не знала, что ее успели подхватить, не дали упасть на мостовую. Гвардеец легко взял девушку на руки и быстрым шагом направился к ближайшей караульной.

Пришла в себя без ставшей чем-то привычной головной боли. Рука машинально коснулась головы в месте удара. Целая кожа, никаких неприятных ощущений. Кажется, ей дали лечебное зелье. А, может, лекарь поколдовал, и нет ушиба. Тут тоже не всегда поймешь, что лучше для лечения конкретного случая.

Пропали раны от схватки с Такселем. Халльвега поняла это, когда села на койке. Та была на высоких тонких ножках, застлана темно-серой простыней. Подушка есть, а одеяла нет. Сама она тоже в одежде.

Надо же, сколько порезов на броне. Она и подумать не могла, что ей так хорошо досталось Кровь осталась, раны затянулись. Оставила осмотр руки в покое, покрутила головой по сторонам.

Комната, в которой ей довелось очнуться, средних размеров, пустая, если не считать койки, где она лежала на данный момент, и стула перед ней. Еще есть окно, на нем решетка.

Халльвега свесила ноги к полу, осторожно встала. Цепь с лодыжки сняли, за что отдельная благодарность. Надоело чувствовать себя зверушкой на привязи.

Вид из окна ни о чем не сказал. Хотя, кажется, знакомое место.

Там ее и нашли, когда дверь отворилась. Халльвега перевела взгляд с улицы на новоприбывшего гвардейца. Темные доспехи, длинные прямые черные волосы и глаза, обведенные черной краской. Капитан Афурста невольно напоминала ей Турмалина.

— Вот ты где, — капитан западной части города обнаружила девушку, затаившуюся у окна. Та словно бы пыталась просочиться сквозь прутья и упорхнуть прочь.

Афурста кивнула и прошла вперед, дверь закрылась за ее спиной.

— Пришла в себя, это хорошо. Садись, надо поговорить.

Халльвега осторожно и тихо прошла к стулу, бесшумно ступая по полу. Привычка, которая сама себе бросилась в глаза. Умение передвигаться бесшумно там, где есть риск быть обнаруженной монстрами. Но — здесь?

Девушка села, куда было сказано. Малиновые глаза остановились на авантюристке. Черный доспех с со вставками песочного цвета, острые правильные черты лица. Блестящие карие глаза. Монстр? Не рядовой. Босс?

— Ты чего? — Афурста обеспокоилась, когда девушка перед ней напряглась, вцепившись пальцами в сидение стула. Смотрела на нее так, словно приведение увидела. — Халль, ты меня слышишь? Понимаешь?

— Да, — хрипло произнесла Халльвега. Мотнула головой, чувствуя слезы на щеках. Опустила взгляд к полу. Видение монстра перед собой не пропадало. Что за напасть?

— Хорошо, — Афурста отошла к кровати, достала оттуда складной табурет. Поставила перед девушкой и уселась напротив. — Рассказывай. И по порядку. Что произошло с тобой? Где ты была? Не бойся, говори все, как есть. Воды хочешь? Гайрад, принеси воды!

— Нет, — мотнула головой Халльвега, опасаясь поднимать взгляд от пола. — Не хочу.

— Пей-пей, — Афурста забрала стакан из рук вошедшего гвардейца. Протянула девушке перед собой. — Бери и пей. Халль, выпей, тебе полегчает.

— Я убила человека, — не сделала ни единой попытки оторвать руки от стула, произнесла Халльвега. Сидела и смотрела на пол, краем глаза цепляясь за кожаные штаны с пластинками черного цвета, которые были на капитане гвардии.

— Хорошо. Сейчас все расскажешь. Только выпей для начала, тебе станет легче, — уговаривали ее, как маленького ребенка. — Пей. Вот, молодец. Еще хочешь? Хорошо. Гайрад, свободен. Никого сюда не впускать, язык держишь на замке. Все желающие пообщаться ждут меня. Усек?

— Да, капитан, — знакомый голос отвлек от созерцания каменного светло-серого пола. Халльвега подняла взгляд. Ей ободряюще улыбнулся знакомый гвардеец. Светло-песочные волосы, выцветшая щетина и сочувствие во взгляде теплых глаз.

Монстр?..

Когда дверь за мужчиной закрылась, Афурста вернулась к прерванному разговору.

— Расскажи, что случилось, — попросила она мягко, но непреклонно. — Мои люди ушли на разведку. Туда, откуда ты пришла по словам свидетелей. Пока они не вернулись, я хочу услышать все от тебя. Кого ты убила? Как? Почему?

С минуту Халльвега собиралась с духом. Потом начала рассказ. Вспоминать особо нечего. Сухие фразы тяжелыми камнями срывались с языка.

Познакомилась с парнем. Зовут Таксель. В бане «Игривый краб», где она работает, его знают, приходил к ней через день. Вчера вечером предложил погулять. Повел через темный переулок. Там оглушил чем-то по голове. Очнулась в небольшой комнатке на цепи. Парень пришел позже, поглумился. Сказал, что ей не жить, как тем, другим. Удалось обманом уговорить, чтобы выпустил из каморки. Там увидела свою сумку, вспомнила, что в ней лежит ее оружие. Получилось к ней подобраться и завладеть клинком. Потом они подрались. Кажется, она убила Такселя. Может быть. Наверное. После этого сразу же сбежала. Все.

— М-да, — Афурста рассматривала притихшего ребенка на стуле напротив. — Хорошего мало, конечно. Ты знаешь, что законами запрещено убивать других авантюристов?

— Знаю, — да, она думала об этом все время, что провела одна в комнате после пробуждения. — Таксель тоже знал. Не помню, чтобы это ему мешало жить.

— Вот и не живет больше.