Шрифт:
Закладка:
Но в своем первоначальном состоянии материя имела форму совершенно единой, недифференцированной сущности: «первозданной частицы».
Под воздействием божественного импульса эта частица взорвалась, и в мгновение ока мельчайшие атомы материи распространились по всей Вселенной звезд.
Принцип и цель этой быстрой эманации материи – «множественность из единства, разнообразие из одинаковости, неоднородность из однородности, сложность из простоты». Это рассеянное состояние материи является «ненормальным», частицы жаждут вернуться к своему «потерянному родителю», той первой частице, к которой они все еще принадлежат, к своему «нормальному» состоянию.
Их «стремление к единству» принимает материальную форму. Это сила притяжения, объясненная Ньютоном как гравитация, стремление материи к материи.
Но желание частиц не может быть удовлетворено сразу. Ему противостоит «нечто разделительное», сопротивляющаяся сила. Это «духовный Эфир» – понимаемый «то как тепло, то как магнетизм», или электричество. Это также определяющий фактор «феноменов жизненной силы, сознания и Мысли».
Итак, таковы две основные составляющие Вселенной: притяжение (отождествляемое с гравитацией и материей) и отталкивание (отождествляемое с эфиром, электричеством, жизнью, разумом и духом). «Других принципов не существует».
После первой диффузии каждый атом устремляется к другим. То тут, то там они сбиваются в массы, скорость вращения которых растет по мере их увеличения, образуя клубящиеся облака рассеянной материи – или туманности.
Как и в небулярной гипотезе Лапласа, по мере конденсации каждая масса отбрасывает свой внешний слой, образуя кольцо материи, и эти кольца конденсируются во вращающиеся планеты. Ядро туманности сгущается в горящее солнце.
Однако процессу конденсации материи постоянно противостоит сопротивляющаяся электрическая сила – без нее все тела сразу бы разрушились, вернувшись к исходной частице. В нынешнем состоянии вселенские скопления материи – тела, планеты, солнечные системы – тянутся к своим центрам и друг к другу, к «абсолютной коалиции», а сила отталкивания толкает в противоположном направлении, к связи и различию.
Все тела, объяснял По, представляют собой «простое собрание большего или меньшего количества различий», и сближение «любых двух различий» приводит к «возникновению электричества». Когда притяжение сводит вместе разрозненные части материи, они образуют новые отношения и новые различия, и в результате возникает большее сопротивление, большее электричество.
Все существование сопряжено с борьбой между притяжением и отталкиванием, материей и духом.
В конце концов, баланс между этими двумя великими силами нарушится. Электрическое отталкивание будет побеждено гравитационным притяжением: луны станут врезаться в планеты, планеты – в солнца. Мириады «ныне существующих звезд небосвода» сольются в «почти бесконечно превосходящие сферы». В этот момент «среди непостижимых бездн» появятся «сверкающие невообразимые солнца» – «климатическое великолепие» и «новый генезис», предвещающий «великий Конец».
Эти мега-звезды мчатся вместе, и вот, с электрической скоростью в миллион раз большей, пропорциональной их растущему размеру и их «страсти к единству», «величественные остатки племени Звезд вспыхивают, наконец, в общих объятиях».
В этой «неизбежной катастрофе» останется только «один материальный шар из шаров». Эта неизмеримая, абсолютно плотная частица материи достигнет своего объекта. Там, где нет частей, а только «абсолютное Единство», не может быть никаких различий.
«Вещество, в конечности изгнавши эфир, возвратится в абсолютное Единство – тогда оно (говоря в данный миг парадоксально) будет Веществом без Притяжения, без Отталкивания, другими словами – Веществом без Вещества, другими словами, опять же, – более не Веществом».
Полный, восстановленный первичный шар «сразу же погрузится в то Ничто, которое для всех конечных восприятий должно быть Единством». Совершенная реализация единства является целью всех различий и отношений – кульминацией бытия, неотличимой от пустоты.
Метафизический занавес опустился.
Бис!
Но оставался еще один акт. По напомнил своим слушателям о «великом законе периодичности» и позволил себе еще одну надежду: «Процессы, которые мы здесь осмелились созерцать, будут возобновляться вечно, и вечно, и вечно, и новая Вселенная будет расширяться, а затем угасать в небытие при каждом ударе Божественного сердца». Он представлял, как Вселенная расширяется и сжимается снова и снова – сердцебиение творения, повторяющееся тысячелетиями.
Если материя и дух разделились лишь для того, чтобы выявить свою идентичность, если каждый материальный элемент Вселенной оказался бы лишь фрагментом духовного целого, движимого стремлением вернуться к своему первоначальному единству, – можно было бы различать такие понятия, как «материя» и «дух», «творение» и «Творец»? Разве не должно быть в каждой точке совершенной взаимной адаптации между причиной и ее следствием, пульсирующим в космосе?
Скрытая внутренняя камера работы теперь открывается взору: «Чем же является Божественное Сердце? Нашим собственным».
Он пригласил свою аудиторию в будущее, где «чувство индивидуальности постепенно сольется с общим сознанием».
Мы все знали эту истину в детстве, воспоминания шептали, что наши собственные души бесконечны, вечны, что для каждого человека не существует ничего «больше, чем его собственная душа».
Безграничность каждой души утверждает не иерархию, а абсолютное равенство душ и сущностей: абсолютная невозможность для какой-либо души чувствовать себя ниже другой, интенсивная, всепоглощающая неудовлетворенность и бунт при этой мысли – все это, вместе с вездесущими стремлениями к совершенству, есть лишь духовная, совпадающая с материальной, тяга к изначальному Единству». Эта уверенность и стремление являются доказательством того, «что ни одна душа не уступает другой», что «каждая из них отчасти является своим собственным Богом – собственным Творцом», что каждое существо является индивидуализацией божественного духа, а «воссоединение этой рассеянной Материи и Духа будет лишь воссозданием чисто духовного и индивидуального Бога».
Рассеивая Бога в «Материи и Духе Вселенной», восстанавливая фрагменты до единства, а затем снова взрывая их на частицы, По наделял каждый элемент материи той же священной аурой и жизненной силой, что и живые существа и сам Бог. Для По эта метафизическая истина, тождество Бога, индивидуальных душ и природы, являлась также повествовательной необходимостью – причиной замысла.
Болезненная неполнота, которую мы испытываем как земляне, – это иллюзия, наши предчувствия бессмертия полностью оправданы. Общее количество удовольствия, которым наслаждаются все рассеянные существа, равно удовольствию, получаемому от возрожденной божественной частицы. Наше осознание как своей индивидуальности, так и «тождества с Богом» растет по мере того, как «яркие звезды смешиваются», сливая отдельные личности в «общее сознание».
Стремления и страдания каждой отдельной жизни оказываются лишь сном внутри сна, сказкой внутри сказки, в которой «начало вечно за началом». Возможно, существует даже «безграничная череда» других вселенных, «более или менее похожих на нашу», растущих и уменьшающихся, но за пределами нашей способности наблюдать их, каждая из которых существует «отдельно и независимо, в лоне своего собственного и особого Бога». Заключительные слова По повторяют спиралевидные орбиты и ступенчатую архитектуру его проекта. «Между тем
