Шрифт:
Закладка:
Неравенство доходов - это другое. Оно относится к распределению потока богатства, который происходит каждый год, потока, который обязательно ограничивается для обеспечения средств к существованию самых бедных членов общества, поскольку в противном случае значительная часть населения погибнет в кратчайшие сроки. Можно жить, ничем не владея, но не питаясь. Конкретно, в очень бедном обществе, где производство на человека находится на уровне прожиточного минимума, невозможно длительное неравенство доходов. Все должны получать одинаковый (прожиточный) доход, так что доля верхнего дециля в общем доходе будет составлять 10 процентов (а доля верхнего центиля - 1 процент). Напротив, чем богаче общество, тем больше материальных возможностей для поддержания очень высокого уровня неравенства доходов. Например, если объем производства на одного человека в сто раз превышает прожиточный минимум, то теоретически возможно, что верхняя прослойка будет забирать 99 процентов произведенного богатства, в то время как остальное население останется на прожиточном минимуме. В более общем плане легко показать, что максимальный материально возможный уровень неравенства в любом обществе увеличивается с ростом среднего уровня жизни этого общества (рис. 7.6).
Понятие максимального неравенства полезно, поскольку оно помогает нам понять, почему неравенство доходов никогда не может быть таким же экстремальным, как имущественное неравенство. На практике доля совокупного дохода, получаемого беднейшими 50 процентами населения, всегда составляет не менее 5-10 процентов (и обычно порядка 10-20 процентов), тогда как доля собственности, принадлежащей беднейшим 50 процентам, может быть близка к нулю (часто едва достигает 1-2 процентов или даже отрицательна). Аналогично, доля совокупного дохода, приходящаяся на 10 процентов самых богатых, обычно не превышает 50-60 процентов даже в самых неэгалитарных обществах (за исключением нескольких рабовладельческих и колониальных обществ XVIII, XIX и XX веков, в которых эта доля достигала 70-80 процентов), в то время как доля собственности, принадлежащая 10 процентам самых богатых, регулярно достигает 80-90 процентов, особенно в собственнических обществах XIX и начала XX веков, и может быстро вернуться к этому уровню в неопроприетарных обществах, расцветающих сегодня.
РИС. 7.6. Доходы от натурального хозяйства и максимальное неравенство
Интерпретация: В обществе, где средний доход в три раза превышает прожиточный минимум, максимальная доля верхнего дециля дохода (сопоставимого с прожиточным минимумом для нижних 90%) равна 70% от общего дохода, а максимальная доля верхнего центиля (сопоставимого с прожиточным минимумом для нижних 99%) - 67%. Чем богаче общество, тем более высокого уровня неравенства оно может достичь. Источники и серии: piketty.pse.ens.fr/ideology.
Однако не следует преувеличивать "материальные" детерминанты неравенства. В действительности, история учит нас, что уровень неравенства определяется, прежде всего, идеологической, политической и институциональной способностью общества оправдывать и структурировать неравенство, а не уровнем богатства или развития как таковым. "Доход от натурального хозяйства" сам по себе является сложной идеей, а не простым отражением биологической реальности. Он зависит от представлений, сложившихся в каждом обществе, и всегда является понятием со многими измерениями (такими как еда, одежда, жилье, гигиена и т.д.), которые не могут быть корректно измерены одним денежным показателем. В конце 2010-х годов было принято определять прожиточный минимум в 1-2 евро в день; крайняя бедность измерялась на глобальном уровне как количество людей, живущих менее чем на 1 евро в день. Имеющиеся оценки показывают, что в XVIII и начале XIX веков национальный доход на душу населения составлял менее 100 евро в месяц (по сравнению с 1 000 евро в месяц в 2020 году, причем обе суммы выражены в евро 2020 года). Это означает, что значительная часть населения в XVIII веке жила не намного выше прожиточного минимума, что подтверждается очень высокими показателями смертности и очень короткой продолжительностью жизни, наблюдаемыми во всех возрастных группах, но это также предполагает, что существовало некоторое пространство для маневра, и, следовательно, было возможно несколько различных режимов неравенства. В частности, на острове Сен-Домингю, процветающем благодаря производству сахара и хлопка, рыночная стоимость продукции на душу населения была в два-три раза выше, чем в среднем по миру в то время, поэтому с материальной точки зрения было легко извлечь максимальную прибыль. Если средний доход на душу населения в обществе превышает в четыре-пять раз прожиточный минимум, этого достаточно, чтобы максимальное неравенство достигло крайних пределов, когда верхний дециль или центиль может претендовать на 80-90 процентов общего дохода (рис. 7.6).
Другими словами, хотя чрезвычайно бедному обществу действительно трудно создать чрезвычайно иерархический режим неравенства, общество не обязательно должно быть очень богатым, чтобы достичь очень высокого уровня неравенства. Точнее, в строго материальном плане довольно многие - возможно, большинство - обществ, существовавших с древности, могли выбрать экстремальные уровни неравенства, сравнимые с теми, что наблюдались в Сен-Доминго, а современные богатые общества могут пойти еще дальше (а некоторые могут сделать это в будущем). Неравенство определяется в первую очередь идеологическими и политическими факторами, а не экономическими или технологическими ограничениями. Почему рабовладельческие и колониальные общества достигли таких исключительно высоких уровней неравенства? Потому что они были построены вокруг конкретных политических и идеологических проектов и опирались на конкретные властные отношения, правовые и институциональные системы. То же самое справедливо и для обществ собственности, трифункциональных обществ, социал-демократических и коммунистических обществ, да и для человеческих обществ в целом.
Кроме того, следует отметить, что