даже мизерным, но опять же было большое разнообразие. Прежде всего, следует отметить, что европейские колониальные империи в период 1850-1960 годов достигли гораздо больших трансконтинентальных размеров, чем в первую колониальную эпоху - действительно, размеры не имели себе равных во всей истории человечества. На пике своего развития в 1938 году Британская колониальная империя охватывала 450 миллионов человек, включая более 300 миллионов в Индии (которая сама по себе является настоящим континентом, и о которой я еще скажу в главе 8); в то время население метрополии Соединенного Королевства составляло всего 45 миллионов человек. Французская колониальная империя, достигшая своего зенита в тот же момент, насчитывала около 95 миллионов человек (в том числе 22 миллиона в Северной Африке, 35 миллионов в Индокитае, 34 миллиона во Французской Западной и Экваториальной Африке и 5 миллионов на Мадагаскаре), тогда как население метрополии составляло немногим более 40 миллионов. Голландская колониальная империя насчитывала около 70 миллионов человек, в основном в Индонезии, в то время, когда население Нидерландов составляло всего 8 миллионов. Следует помнить, что политические, правовые и военные связи, определявшие границы этих различных империй, были весьма разнообразны, как и условия, в которых проводились переписи населения, поэтому приведенные цифры следует считать приблизительными и действительными только как показатели порядков величин.

Колонии поселенцев, колонии без поселения

В большинстве случаев европейское поселение в этих огромных империях было весьма ограниченным. В межвоенные годы европейское (и в основном британское) население огромного Британского раджа никогда не превышало 200 000 человек (из которых 100 000 были британскими солдатами) или менее 0,1 процента от общего населения Индии (более 300 миллионов). Эти цифры достаточно красноречиво говорят нам о том, что тип господства, существовавший в Индии, имел мало общего с тем, который существовал в Сен-Доминго. В Индии господство, конечно, основывалось на военном превосходстве, которое было неоспоримо продемонстрировано в ряде решающих столкновений, но более того, оно опиралось на чрезвычайно сложную форму политической, административной, полицейской и идеологической организации, а также на многочисленные местные элиты и многочисленные децентрализованные структуры власти, что привело к своего рода согласию и попустительству. Благодаря такой организации и идеологическому доминированию, при ничтожном количестве колонизаторов британцы смогли сломить сопротивление и организационные способности колонизируемых - по крайней мере, до определенного момента. Этот порядок величины - 0,1-0,5 процента европейского поселенческого населения - на самом деле достаточно показателен для многих регионов второй колониальной эпохи (рис. 7.1). Например, во Французском Индокитае в межвоенные годы и в эпоху деколонизации в 1950-х годах доля европейцев во Французском Индокитае составляла едва 0,1 процента. В Голландской Ост-Индии (сегодня Индонезия) доля европейского населения в межвоенные годы достигала 0,3 процента, и мы находим аналогичные уровни в тот же период в британских колониях в Африке, таких как Кения и Гана. Во Французской Западной Африке (ФЗА) и Французской Экваториальной Африке (ФЭА) европейское население в 1950-е годы составляло около 0,4 процента. На Мадагаскаре численность европейского населения достигла сравнительно впечатляющих 1,2% в 1945 году, накануне жестоких столкновений, которые привели к независимости.

Среди редких примеров подлинных колоний поселенцев следует упомянуть случай французской Северной Африки, которая, наряду с бурской и британской Южной Африкой, представляет собой один из немногих примеров в колониальной истории противостояния между значительным европейским меньшинством (примерно 10 процентов от общего населения) и коренным большинством (примерно 90 процентов): там господство было чрезвычайно жестоким, а скрещивание практически отсутствовало. Эта картина значительно отличалась от того, что мы видим в колониях британских поселенцев (США, Канада, Австралия и Новая Зеландия), где численность коренного населения резко упала после прибытия европейцев (и почти не было скрещивания), а также в Латинской Америке, где наблюдалось большое количество скрещиваний между коренным и европейским населением, особенно в Мексике и Бразилии.

В 1950-х годах европейское население, в основном французского происхождения, но с итальянским и испанским меньшинством, составляло около 4% от общего числа жителей Марокко, 8% в Тунисе и более 10% в Алжире. В Алжире число европейских поселенцев накануне войны за независимость составляло около 1 миллиона человек при общей численности населения в 10 миллионов. Более того, это было довольно давнее европейское население, поскольку французская колонизация Алжира началась в 1830 году, а в 1870-х годах численность поселенцев начала быстро расти. В переписи 1906 года доля европейцев в населении превысила 13 процентов, а в 1936 году достигла 14 процентов, после чего резко снизилась до 10-11 процентов в 1950-х годах из-за еще более быстрого роста коренного мусульманского населения. Французы были особенно хорошо представлены в городах. По данным переписи 1954 года, в Алжире насчитывалось 280 000 европейцев по сравнению с 290 000 мусульман, т.е. всего 570 000 человек. Население Орана, второго по величине города страны, составляло 310 000 человек, из которых 180 000 были европейцами, а 130 000 - мусульманами. Французские колонизаторы, уверенные в собственной правоте, отвергли независимость страны, которую они считали своей.

РИС. 7.1. Доля европейцев в колониальных обществах

 

Интерпретация: Доля населения европейского происхождения в колониальном обществе в 1930-1955 годах составляла 0,1-0,3 процента в Индии, Индокитае и Индонезии, 0,3-0,4 процента в Кении и Французской Западной Африке (ФЗА), 1,2 процента на Мадагаскаре, почти 4 процента в Марокко, 8 процентов в Тунисе, 10 процентов в Алжире в 1955 году (13 процентов в 1906 году, 14 процентов в 1931 году). Доля белых в Южной Африке составляла 11 процентов в 2010 году (и от 15 до 20 процентов с 1910 по 1990 год). Источники и серии: piketty.pse.ens.fr/ideology.

Вопреки всему французский политический класс настаивал на том, что Франция сохранит за собой эту колонию ("Алжир - это Франция"), но поселенцы с опаской относились к правительству в Париже, которое, как они не без оснований подозревали, готово было бросить страну на произвол сил независимости. В 1958 году французские генералы в Алжире предприняли попытку путча, который мог закончиться созданием автономной алжирской колонии под контролем поселенцев. Но события в Алжире фактически привели к возвращению генерала Шарля де Голля к власти в Париже, и генералу вскоре не оставалось ничего другого, как положить конец жестокой войне и признать независимость Алжира в 1962 году. Естественно сравнить эти события с тем, что произошло в Южной Африке, где после окончания британской колонизации белому меньшинству удалось удержаться у власти с 1946 по 1994 год при режиме апартеида, о котором я расскажу подробнее позже. Белое меньшинство в Южной Африке составляло 15-20% населения; к 2010 году оно