Безутешная Лус рассказала нам, что около полудня, когда она болтала с Мартой в своем магазине в Эль-Виверо, заявился до зубов вооруженный Карлос Кастаньо в сопровождении двадцати человек на нескольких грузовиках. Кастаньо, который к тому времени уже покинул Медельинский картель и возглавил собственную военную группировку, намеревался увезти тетю, но его остановило присутствие сеньоры Лихии, так что он только поздоровался и уехал восвояси.

По словам Лус, еще не отошедшей от шока, выскочив на крыльцо, они увидели колонну дыма, поднимающегося откуда-то неподалеку, и, испугавшись, бросились к нам в Сан-Херонимо. Позже тетя узнала, что дым шел от ее собственного дома в Эль-Диаманте. В один день она и двое ее маленьких детей остались абсолютно ни с чем.

Позже мы узнали, что перед тем, как поджечь здание, люди Кастаньо забрали оттуда одно из самых ценных произведений искусства из коллекции моей матери, которое перевезли в дом Лус после взрыва под окнами «Монако»: картину «Рок-н-ролл» гениального Сальвадора Дали, небольшую, но очень и очень дорогостоящую. Именно ее Кастаньо предлагал вернуть матери во время переговоров о мире.

В руинах дома тети Лус Марины еще можно было разглядеть обломки и очертания множества произведений искусства, которые не удалось спасти от огня: бесценную картину Клаудио Браво и скульптуры таких мастеров, как Игорь Миторай, Фернандо Ботеро и Эдгар Негре.

– Да что там, я даже трусов не смогла спасти, – простонала тетя, когда я безуспешно попытался успокоить ее.

– Будьте начеку, этот человек способен на все, – прежде чем попрощаться и отправиться обратно в Медельин предупредила нас Марта Лихия, имея в виду Карлоса Кастаньо.

В тот день враги отца впервые посягнули на его семью. Будущее стало еще мрачнее. Однако родственники не были единственной мишенью. «Армия безумцев» Пабло также получила серьезный удар: погибли Хуан Карлос Оспина, Затычка и Виктор Гранада.

ВОЙНА РАЗГОРЕЛАСЬ. ОТВЕТОМ НА ЭТИ НАПАДЕНИЯ СТАЛИ БОМБЫ В ТРЕХ РАЙОНАХ БОГОТЫ. В СВОЮ ОЧЕРЕДЬ ЭТИ УЖАСАЮЩИЕ ВЗРЫВЫ УСКОРИЛИ ВЫХОД НА СЦЕНУ ГРУППЫ, В ИТОГЕ ОКАЗАВШЕЙСЯ ДЛЯ ОТЦА СМЕРТЕЛЬНОЙ: ЛОС-ПЕПЕС.

В качестве дебюта группировка совершила двойные атаки, демонстрирующие прежде всего то, что семья Пабло Эскобара у них на прицеле. 31 января они взорвали загородный дом бабушки Эрмильды в Эль-Пеньоле и два автомобиля у входа в здания «Абедулес» и «Альтос», в которых жили довольно многие из семей Эскобар Гавирия и Эскобар Энао.

Нападения снова заставили нас бежать, а отца – искать нам новое укрытие. Ангелочек отвез нас в квартиру на Авенида-Ла-Плайя в нескольких кварталах от Авенида-Ориенталь в центре Медельина. Там нас ждал отец, и впервые он сам настоял на необходимости покинуть страну из-за надвигавшейся на семью лавины насилия. Он предложил мне поехать в Штаты вместе с Мануэлой, женой дяди Фернандо Мартой и их двумя детьми. Ах да, и еще со Снежком и Пушком – щенками французского пуделя, которых сестра потребовала взять в путешествие. Под конец разговора отец заметил, что, если я хочу, я могу отправиться со своей девушкой, но, конечно, сначала следовало поговорить об этом с ней и ее семьей.

– Завтра вечером привези Андреа, мы все обсудим. Только убедись, что за тобой никто не следит, – сказал он.

В сопровождении Ангелочка я без предупреждения помчался к ее дому. Впервые я появился там в сопровождении лишь одного телохранителя и на машине, которую Андреа никогда не видела. Но она не удивилась ни тому, что мой отец захотел поговорить с ней, ни тому, что по дороге к убежищу я попросил ее не открывать глаза, пока я не скажу, что мы приехали.

– Что ты сделала с моей семьей? – вместо приветствия заявил отец Андреа, которая без особого успеха пыталась скрыть свой страх перед его зловещим голосом. – Никто из моих двоих детей не хочет ехать в Америку без тебя!

Все-таки он постарался хотя бы немного снять напряжение.

Времени на споры и долгие раздумья не было, и в ту же ночь я вместе с матерью отправился поговорить с Тринидад, матерью Андреа. После двадцатиминутного разговора будущая свекровь уже не возражала против нашей поездки, хотя и сказала дочери несколько пророческих слов:

– Милая, готовься страдать.

Днем 18 февраля у нас все было готово к поездке в Майами, назначенной на десять утра следующего дня. Отец советовал нам быть в аэропорту заранее, часов за пять, но два вопроса оставались нерешенными: если мы приедем в аэропорт так рано, то где мы укроемся, чтобы нас никто не увидел? И второй: как нам добраться до аэропорта, чтобы нас не выследили?

С первой проблемой справиться было относительно просто: решили отправить одного из людей отца на незасвеченной «Мазде», чтобы он ждал на стоянке аэропорта, пока не начнется регистрация на рейс. Это решало и другой, менее сложный, но все же важный вопрос: багаж. Нам удалось уговорить одного знакомого Пабло в аэропорту, чтобы он забрал наши чемоданы из машины и присмотрел за ними, пока мы их не заберем.

Вторая проблема была сложнее. Приходилось учитывать, что Лос-Пепес отследят нас и попытаются что-нибудь предпринять по дороге, даже если нас будет сопровождать целая армия телохранителей. Поэтому было решено, что мы с Андреа поймаем на улице такси, доедем до заднего крыльца отеля «Нутибара» в центре Медельина, а там сядем в шаттл, который раз в час направляется в аэропорт по шоссе Медельин-Богота. Мануэла, Марта и обе наши двоюродные сестры поедут чуть позже, другой дорогой, в сопровождении двух телохранителей.

Так мы и поступили. На борт шаттла поднялось не так много постояльцев, но все равно всю дорогу я дико нервничал: парень вел машину, как ненормальный, не заботясь ни о своей жизни, ни о жизни беспомощных пассажиров, а из страха привлечь к себе внимание я ничего не мог сказать. За шаттлом на благоразумном расстоянии следовали Нос и Японец. Еще дома я на всякий случай передал Японцу список имен и телефонов региональной прокуратуры, местных и национальных СМИ, а также личные телефонные номера ряда видных журналистов. Он все время должен был следить за мной, за каждым мельчайшим движением, и если бы что-то вдруг вышло из-под контроля, позвонил бы им. Это был наш план Б.

Как и планировалось, мы приехали довольно рано и укрылись в припаркованной на стоянке машине отца. Не в силах уснуть, мы с Андреа были рады хотя бы возможности прикрыть глаза ненадолго. Прошло почти три часа, объявили регистрацию, пришло время идти в аэропорт. Мы протерли глаза, вышли из машины, и я тут же почувствовал себя не в безопасности.