Все еще не хватало четырехсот граммов. Они должны быть где-то здесь. Должны. Боже, он так устал, и в паху все словно колючей проволокой обмотали. В голове роились мысли. Кто-то хочет его очернить. Скомпрометировать.

У двери в спальню Фредрик остановился и посмотрел на сейф. Старый «Мозлер» под письменным столом.

Внутри все было так же, как и в последний раз. Свидетельства о рождении детей, отцовский кошелек, крошечное сложенное одеяльце Фрикка… Фредрик сжал его. Не могла же она…? Нет. В нем захрустели засохшие перья, но сверху оно было мягким. В кошельке лежал старый ключ от банковской ячейки. Фредрик взвесил его в руке.

Ключ от ячейки, которую он так и не нашел. Фредрик вспомнил о пришедшем несколько дней назад письме. О том, где на конверте имя его матери. Фредрик начисто забыл о нем, и оно так и лежало нераспечатанным на кухонной столешнице.

Текст письма был короткий. В связи с закрытием услуги по предоставлению банковских ячеек, просим вас как можно скорее забрать содержимое вашей ячейки номер 6122, зарегистрированной на имя Кеннета Бейера, вашего покойного мужа. Подпись отделения банка, ближайшего к бывшему дому родителей.

У Фредрика перехватило дыхание. Ячейка его отца. Но мать никогда не говорила, что у отца была банковская ячейка. Может там он прятал свои секреты?

Фредрик положил ключ в конверт, а конверт — в карман и закрыл дверцу сейфа. Он ждал обычную мелодию «Битлз» «A hard day’s night», но ее не последовало. Только приглушенный щелчок металла.

Деревянные панели вокруг дверцы казались нетронутыми. Он не стал их жалеть, пошло все к черту. Фредрик оторвал их, запустил руку в узкую щель, прохлопал пыльную сторону сейфа и вот. Нащупал, что искал. Предмет размером с псалтырь, завернутый в фольгу и приклеенный скотчем к металлу.

Все воскресенье Фредрик проспал и проснулся только когда стемнело. Одевшись, он сел в метро по направлению в Грёнланн. Зашел в джазовый клуб «Paris H», где он впервые увидел Сесилию. Конечно же ее там не оказалось. Пьер, бармен, понятия не имел, о ком говорит Фредрик. В «Лумпе», где Фредрик встретил Сесилию тем вечером, когда они пошли к нему, он тоже не нашел никого, кто вспомнил бы его рыжеволосую спутницу.

Фредрик стоял у барной стойки. На мгновение подумал, а не утопить ли свое уныние в алкоголе, но передумал. Момент разрушил чей-то визгливый смех за столиком в глубине зала. Фредрик бросил на сидящих недовольный взгляд и увидел ее. Тересе смеялась до слез, а теперь, вытирая салфеткой глаза, махала ему. На шее поверх обтягивающей рубашки у нее лежал теплый шарф.

— Фредрик! Рада тебя видеть. Присоединишься?

Он скептически посмотрел на двух других женщин за столиком.

— Это мои школьные подруги, — сказала Тересе и представила их ему. — Они уже собирались уходить, а я не прочь еще посидеть. Правда, девочки?

Подруги быстро переглянулись.

— Совершенно верно. Завтра на работу. Долг зовет.

— Что скажешь? Или у тебя другие планы?

— Нет. Планов нет. — Он кивнул двум женщинам, которые спешно опустошили свои бокалы. — Позволь мне тебя угостить. Что будешь пить?

— Да что угодно, — ответила Тересе.

Школьные подруги ободрительно помахали ему, исчезнув за дверью. Тересе положила шарф на стол и стала теребить бахрому на его конце.

Фредрик плюхнулся на стул.

— У тебя бывало такое, что ты так затрахаешься, что уже не понимаешь, где верх, а где низ?

— В переносном значении или ты со мной флиртуешь?

— Ха-ха, — хохотнул он, переместив взгляд на дно стакана с пивом. — Ха-ха.

— Тяжелая неделька выдалась?

— Тяжелая жизнь, — горько ответил он. — Волнуюсь за Кафу.

— У нее же вроде заболел кто-то из родственников?

— Да. Но почему она не отвечает на мои звонки? — Фредрик перегнулся через стол. — Все сложно, — сказал он. — Охренеть как сложно. — Он посмотрел на коллегу.

Любопытные зеленые глаза. Темный локон, который ему иногда хотелось заправить ей за ухо. Тонкая линия подводки, за которой алые губы переходили в белую кожу. Фредрик сделал вдох. Сглотнул слюну и решился. Ему нужно с кем-то поговорить. Нужен спарринг-партнер. Кому можно довериться.

— Перед своим исчезновением Кафа забрала важные улики, — начал он и рассказал Тересе все от начала до конца. О том, что у Кафы есть ребенок, но это не точно. О детской могиле и о содержании пленки с «Темным временем». О том, как он выследил и допросил Рикарда Рейсса, и как бывший конькобежец смылся.

Где-то во время его рассказала Тересе взяла Фредрика за локоть, и теперь ее кожа соприкасалась с его там, где кончался рукав его куртки.

— Я считаю, тебе нужно все обсудить с Коссом.

Он посмотрел на их руки.

— Помнишь сообщение от первого источника Кафы? Что в управлении есть гнилые яблочки. — Аккуратно подобрав формулировки, следователь продолжил. — Кто-то проник ко мне домой, Тересе. Кто-то спрятал наркотики у меня в стене, точно так же, как у Франке. Эта дурь из партии, которую я сам конфисковал и на которой остались мои отпечатки пальцев. Я перерыл вверх дном всю квартиру. Кто-то хочет со мной разделаться.

На лбу Тересе пролегла глубокая морщина.

— И ты думаешь, это Косс?

Фредрик отнял свою руку от ее.

— Работа инспектора — знать все, что происходит в отделе. Кроме нас с тобой, начальника управления и Кафы с Коссом, никто больше не знал об этом расследовании. Косс отказывался верить, что Стаффан Хейхе вернулся, тормозил расследование дела Сульру… — Фредрик помедлил. — И даже если это не он, как только я доложу о подлоге, пойдут слухи. Прежде чем говорить с Коссом, мне нужно больше информации. Нужно понять, почему целью выбрали именно меня. — Он выдавил улыбку. — Так что да. Неделька выдалась не из легких.

Тересе заказала еще выпить — ему пиво, а себе вино. Поставив локоть на стол, она подперла рукой подбородок и посмотрела на коллегу. Кажется, она расстегнула верхнюю пуговицу, когда ходила к бару.

— У вас с Кафой были отношения?

Он фыркнул.

— Нет. Мы просто друзья. По крайней мере, я так считал.

— На работе говорят, что видели тебя тут неподалеку, — сказала Тересе с намеком. — В том кафе для съема партнера? Ты часто там бываешь?

Он снова фыркнул.

— Свиданий, — пропыхтел он. — Это джаз-клуб.

— Я там тоже была. Хороший джаз играют по ночам.

— А ты часто ходишь туда?

— Только когда есть необходимость. — Она отодвинула бокал. — У меня в холодильнике есть бутылка вина. А тебе, кажется, есть что рассказать. Потом поедешь к себе и займешься уборкой.