Шрифт:
Закладка:
Бергер и Блум остались в карете скорой помощи. Ее глаза были по-прежнему закрыты. И он все так же держал ее за руку. Наконец появились два неторопливых медбрата и вытащили носилки. Сэм ни на секунду не отпускал руку Молли.
Ее поместили в общую палату. Переложили на нормальную кровать. Капельницу поставили рядом. Пришел врач. Медсестры завесили кровать шторой. Одна из них улыбнулась Бергеру, мягко намекая, что ему нужно выйти.
Он постоял у дверей, не в силах двинуться с места.
Типа, Last man standing[23].
Потом повернулся и вышел.
* * *
Бергер долго бродил по мрачным больничным коридорам. Он просто не мог заставить себя остановиться. Как будто его приговорили к вечным скитаниям в пустыне. В голове было пусто. Он все бродил и бродил. Словно на холостом ходу. Он давно уже перестал понимать, где находится.
Так он очутился в совершенно пустом черном коридоре. Ему казалось, что он единственный оставшийся человек на Земле.
В коридоре стояла скамейка, одна-единственная.
Он сел на нее. И остался сидеть.
Бергер сам не заметил, как из глаз полились слезы. Как будто тело знало лучше, что ему нужно. Слезы катились бесшумными ручьями по его щекам. Они струились, как из неиссякаемого источника, как из рога изобилия, наполненного горем, болью и разочарованием.
Словно вся скорбь по поводу мирового зла сконцентрировалась в этот миг на одной скамейке в ничем не примечательном больничном коридоре.
Бергер сидел там, пока мгновение скорби не закончилось.
Это был самый долгий миг в его жизни.
65
Несмотря ни на что, наступил новый день.
Бергер поспал пару часов в спальном мешке на пирсе у эллинга. У него не было сил расставлять перевернутую мебель. Да и вряд ли это возможно, почти все было сломано.
Он стоял и смотрел на бухту.
Солнечное августовское утро, пронизанное по-осеннему холодными ветрами. Видимо, лето заканчивается. С другой стороны, Бергеру уже давно так казалось.
Он вошел в домик и огляделся. Полная разруха. Оставалось надеяться, что он успел вовремя оплатить страховку.
Если подумать, довольно неприятно, что пропали компьютеры. Хотя никакой сверхсекретной информации в них не было.
Бергер заглянул в туалет. Унитаз был разбит. Зато по-прежнему виднелись следы крови после его недавнего инцидента с разбитой губой. Усмехнувшись, Бергер вышел в гостиную. Медленно провел рукой по глубоким разрезам в диване, откуда вылез наполнитель; вполне возможно, здесь орудовал меч викингов.
Если при взгляде на весь этот разгром Бергер чувствовал себя изнасилованным, то он даже представить себе не мог, что ощущала бы Надя. И Отилия, Гитта, Юлия. И Молли Блум.
Если кто-то в этом мире и был достоин компенсации, так это они. А вместо этого они погибли, все кроме Молли, вместе со своим идейным вдохновителем Ритой Олен. Она просто пыталась им помочь. Бергер сам не знал почему, но он был уверен, что Рита не собиралась ничего брать себе.
Бергер вошел в свой кабинет, присел над перевернутой доской. Она была разломана на три части. Стол раскурочен.
Было ли это его мечтой? АО «Эллинг Секьюрити»? Неужели мечты выглядят вот так? Может быть, он просто хотел быть рядом с Молли?
Он перелез через стол и оказался рядом с люком, где лежала Мирина. Где ее оставила Ди. Он нагнулся, поднял соску. Постоял, разглядывая ее. Поймал себя на том, что улыбается.
«Мечты», подумал он.
Выйдя из кабинета, Бергер направился к входной двери. По дороге остановился, заглянул на развороченную кухню. Заглянул в холодильник. За упаковкой из шести банок пива стояла бутылочка с грудным молоком. Этот момент Ди упустила. Но налетчики все равно не поняли бы, что это такое.
Бутылочку Бергер забрал с собой.
У входной двери стояла огромная хоккейная сумка. Бергер нагнулся к ней, расстегнул молнию и заглянул внутрь.
Что-то особенное было в таком конкретном богатстве. Невероятное количество денег. Таких средств, без сомнения, хватит на то, чтобы сделать из АО «Эллинг Секьюрити» крупное процветающее предприятие.
Криво улыбнувшись, он встал, закинул сумку на плечо и вышел.
* * *
Он припарковался на прямой как палка улице, вышел из машины и окинул взглядом Акалладален. Три дома пустовали; на короткое мгновение Бергер задумался, что теперь с ними будет. Вряд ли у Нади, Юлии и Отилии есть родственники.
Они были совершенно одиноки в этом большом мире.
Один на один со своими воспоминаниями и кошмарами.
Бергер подошел к высокому деревянному забору, окружающему Надин дом. Калитка оказалась заперта.
На мгновение Бергер представил себе, как оно было. Как они радовались, когда собирались втроем. И Рита Олен немного в стороне, со своим проницательным сочувствующим взглядом. С очками на лбу. Наверняка с подбадривающей улыбкой. Когда женщины все вместе рассказали, что им пришлось пережить, живой ум Риты тут же начал свою работу.
И наконец она вытянула кролика из шляпы.
Самого смертоносного в мире кролика.
Бергер слегка улыбнулся. Все-таки они были очень близки к успеху. Возможно, попробовать все равно стоило.
Всем четырем женщинам, пережившим Свободу. Ангелам Ивана. Наде, Юлии, Отилли и Гитте. Теперь они все мертвы. Четыре минус четыре.
Хотя нет. Четыре разделить на четыре.
Потому что в конечном счете неожиданно получилась единица.
Четыре разделить на четыре. В итоге получилась Молли Блум.
Единственная узница Свободы, оставшаяся в живых.
Взгляд Бергера упал на фонарный столб, на котором крепилась камера наблюдения. Интересно, кто из них нажал кнопку дистанционного управления взрывным устройством, когда Иван выстрелил в камеру.
Скорее всего Отилия, инженер.
Внезапно он представил себе ее такой, какой она была, когда впустила его к себе в дом. Улыбка, с которой она показывала татуировку. Сэм с капелькой крови из сердечка.
Бергер увидел ее на диване, как она раздевается, ощутил ее аромат.
А потом развернулся и ушел.
* * *
Ветра, дующие над Риддархольменом, могли показаться летними суховеями, но Бергер знал, что это не так.
Сидя на скамейке в парке, он обернулся. Самир даже не пытался скрыть форму. Он вернулся в дорожную полицию и, похоже, был вполне доволен этим. Кивнув Бергеру, он сказал:
— Честно говоря, ничего хуже я в жизни не видел.
— Да, на игру совсем не похоже, — глухо отозвался Бергер. — Но ты очень помог Ди, Самир. Поднял ее на лифте.
— Мы с Ди друзья, —
