Когда речь наконец зашла о "конкурсе" Northern Pacific, Шифф был осмотрителен и отрицал, что "конкурс" вообще имел место. "Возможно, были какие-то спекуляции на Уолл-стрит, о которых я ничего не знаю, - сказал он, - но я не знаю, что был какой-то конкурс". (На отдельном слушании Гарриман выскажет аналогичное утверждение: "Мы не участвовали в конкурсе на покупку Northern Pacific. Мы приобрели большинство акций. Мы приобрели акции до предполагаемого конкурса, и никакие акции не были приобретены во время майской паники")

Член комиссии Джон Фаркухар, бывший конгрессмен-республиканец из Буффало, спросил: "Как бы вы, как финансист, объяснили тот факт, что одна акция Northern Pacific подорожала до 1000 долларов наличными?"

"Игроки, которые продавали то, чего у них не было, и пытались вернуть то, чем они не владели, обнаруживали, что этого нет", - ответил Шифф.

В "битве гигантов", как окрестили газетчики борьбу Northern Pacific, стороны зашли в тупик. Продолжение перепалки в судах вызвало бы только еще большее осуждение общественности. Они должны были договориться о перемирии. Спустя чуть больше недели после слушаний в промышленной комиссии Хилл и Гарриман начертали свои имена на соглашении, призванном устранить неопределенность в отношении будущего Northern Pacific; в нем говорилось, что обе стороны работают вместе, чтобы разработать план для "полной и постоянной гармонии".

Морган и Шифф подталкивали волевых железнодорожных магнатов, и постепенно сделка была заключена. 12 ноября 1901 года Хилл и Морган создали Northern Securities Company в соответствии с разрешительными корпоративными законами Нью-Джерси. В эту гигантскую холдинговую компанию с капиталом в 200 миллионов долларов вошли акции Great Northern и Northern Pacific, а инвесторы получили акции новой компании в обмен на свои пакеты. Это было сообщество интересов почти беспрецедентного масштаба, в котором, помимо интересов Хилла и Гарримана, за столом сидели представители систем Гулда, Рокфеллера и Вандербильта.

Внешне сделка казалась безоговорочной победой Хилла и Моргана. Избранный председателем новой корпорации, Хилл сохранил контроль над железными дорогами, а Морган получил право назначать совет директоров. Поскольку акции Гарримана были надежно заперты в новой компании, им не нужно было беспокоиться о том, что он предпримет еще одно поглощение. Корпорация была настолько огромной, что практически не подвергалась набегам на акции и из других регионов. Хилл с гордостью описывал компанию как "сильную крепость, где в мире или на войне те, кто видел, как дело их рук становится великим, могли бы утвердить его против всех нападений и на все времена".

Но если Морган и Хилл оказались на высоте, то Шифф и Гарриман тоже добились своего. Морган включил их и нескольких их союзников в совет директоров Northern Securities, состоящий из пятнадцати человек, что дало им право голоса в новой компании. Кроме того, они нейтрализовали угрозу, исходящую от Burlington, что было их первоначальной целью. Была создана отдельная холдинговая компания, которая арендовала "Берлингтон" на 999 лет, а Union Pacific и Northern Pacific получили по 50 процентов акций. Чтобы подсластить общую сделку, Хилл и Морган выплатили контингенту Гарримана премию в размере 9 миллионов долларов за обмен их акций Northern Pacific на акции Northern Securities.

Хотя "Юнион Пасифик" находится в меньшинстве в этой холдинговой компании, - объяснил Шифф в письме Эрнесту Касселю,

Тем не менее, она будет оказывать сильное влияние на управление двумя северными линиями, опираясь на свои довольно крупные владения. Кроме того, "Юнион Пасифик" заключила территориальное соглашение с двумя компаниями, которое защищает ее от любого вторжения и дает ей возможность широко использовать важные линии на северном тихоокеанском побережье. Я считаю, что все это соглашение имеет огромное значение и выгоду для "Юнион Пасифик" и всячески оправдывает нашу попытку прошлой весной уберечь "Юнион Пасифик" от ущерба.

Корпоративная гармония наконец-то наступила. Или все так думали.

-

Поздно вечером 6 сентября 1901 года президент Уильям Маккинли, которому шел второй срок, раздавал подарки сторонникам на Панамериканской выставке в Буффало, штат Нью-Йорк. К нему подошел человек с белым платком, прикрывавшим его правую руку, и выпустил две пули в живот президента. Поначалу казалось, что Маккинли выживет после нападения, совершенного анархистом по имени Леон Чолгош. 10 сентября Шифф направил вице-президенту Теодору Рузвельту телеграмму, в которой выразил "глубокое удовлетворение" в связи с сообщениями о том, что состояние здоровья президента улучшается. Но раны Маккинли оказались гангренозными, и его состояние ухудшилось. Он умер рано утром 14 сентября; Рузвельт принял присягу во второй половине дня.

Уолл-стрит процветала при Маккинли, надежном друге крупного бизнеса, который решил острую проблему с серебром, подписав закон о золотом стандарте. Он спокойно относился к сговору трестов и монополистических комбинаций, распространявшихся по всему промышленному ландшафту. Но уже через два месяца после вступления в должность преемник Маккинли дал сигнал к резкому отходу от политики laissez-faire предыдущей администрации.

3 декабря в своем первом ежегодном обращении к Конгрессу Рузвельт начал формулировать новую корпоративную доктрину, которая станет определяющей для его президентства. "Целью тех, кто стремится к социальному улучшению, должно быть избавление делового мира от преступлений коварства, как и избавление всего политического тела от преступлений насилия", - сказал он. "Великие корпорации существуют только потому, что их создают и защищают наши институты; поэтому наше право и наш долг - следить за тем, чтобы они работали в гармонии с этими институтами". Он утверждал, что, поскольку крупные корпорации "ведут бизнес во многих штатах, зачастую не делая почти ничего в том штате, где они зарегистрированы", федеральное правительство должно взять на себя "полномочия по надзору и регулированию всех корпораций, ведущих межштатный бизнес".

Несмотря на зловещие заявления Рузвельта о необходимости обуздать корпоративные излишества, Гарриман и Хилл были ошеломлены тем, что произошло дальше. 19 февраля 1902 года генеральный прокурор Тедди Рузвельта Филандер Нокс, миниатюрный адвокат, разбогатевший на представлении интересов баронов-разбойников и их корпоративных трастов, объявил, что Министерство юстиции подает иск о ликвидации Northern Securities на основании Антитрестовского закона Шермана, закона 1890 года, который до этого редко применялся против корпоративных конгломератов. Рузвельт, испытывая растущую озабоченность по поводу концентрации корпоративной власти и ориентируясь на предстоящие выборы 1904 года, решил использовать Northern Securities в качестве пробного варианта, чтобы напрячь мускулы федерального правительства в области регулирования.

J. П. Морган поспешил в Вашингтон, где в субботу, 22 февраля, встретился с Рузвельтом и Ноксом. Морган, казалось, был искренне озадачен тем, почему Рузвельт без предупреждения выбрал