— И о Лорин. Мама не любит, когда заходит речь о Лорин. Она всегда считала девочку чужой.

— Кайл, я не понимаю…

Он делает глубокий вздох.

— Эрин, после того, что произошло с Лорин, у меня… у меня начались проблемы… психологического плана. Даже заходила речь о… — Кайл мнется, — о клинике. Я не хочу, чтобы они подумали… Ты же знаешь, я с наркотой завязал. Вчера вечером и ночью мы только пили…

Его дыхание делается прерывистым. Он в панике.

Теперь мой черед заключить его в объятия.

— Кайл, успокойся… Я все поняла. Буду держать рот на замке.

Кайл смотрит на меня и кивает. Его трясет. Никогда таким его не видела.

— Обещаю, мы все исправим. Все будет как надо, — говорит он.

Я, как дура, киваю.

Кайл уходит, а я падаю на диван.

Кидаю взгляд на окно.

Годовщина со дня смерти Дэнни еще не закончилась.

Господи боже, я вышла замуж в день гибели Дэнни!

Врубаю свой мобильный телефон, который отключила прошлым вечером. Он то и дело жужжит, оповещая об эсэмэс и голосовых сообщениях от родственников — моих и Дэнни. Справляются, все ли у меня в порядке. Ведь сегодня такой день, такой день…

Я сворачиваюсь калачиком вне себя от стыда и сожаления.

Что я наделала!

* * *

На территории поместья Хоули я чувствую себя героиней сериала «Династия».

Машина проезжает в ворота — они выше дома, в котором я выросла.

Обогнув искусственный пруд, она останавливается у роскошного особняка в обрамлении колонн коринфского ордера.

И дьявол лукаво шепчет мне на ушко: «В один прекрасный день это всё может стать твоим».

Только к чему это несметное богатство? Главное, что оно не испортило Кайла, и именно эта его особенность привлекает меня. Впрочем, последние двенадцать часов наглядно продемонстрировали: он по-прежнему принадлежит к сливкам общества. Сто миллионов долларов. Я знала, что Кайл богат, но не подозревала о таком наследстве. С этакими деньжищами и помешанной на них семьей Кайлу будет куда сложнее вести прежнюю жизнь, когда он, по возможности, старался избегать подобных себе.

Кайл ждет меня в фойе. Слева и справа от него мужчина и женщина — оба пожилые. Кайл похож на обоих. От отца он унаследовал фигуру и цвет волос, а от матери — глаза и очертания губ. А еще у Кайла совсем как у матери вьются волосы.

Я коченею. С трудом подавляю искушение развернуться, выбежать вон, запрыгнуть в машину и приказать водителю везти меня домой — обратно к той жизни, которая представляется мне привычной и нормальной.

От родителей Кайла буквально пахнет богатством. Я жду, что они набросятся на меня с попреками. Как я смела захомутать их холостого сыночка? Хочу прибрать к своим лапам его состояние?

Украдкой смотрю по сторонам. От моего внимания не ускользают камеры системы безопасности. Они буквально повсюду.

Я надела лучшую кофточку из кашемира и сшитые на заказ брюки, но чувствую себя оборванкой. Чудится, что все камеры устремлены на меня. Вдруг мне мало того, что я вскружила Кайлу голову? А что, если захочу еще что-нибудь спереть?

Меня начинает бить дрожь, и я всерьез начинаю подумывать, не позвонить ли Карле. Может, хоть ей под силу будет убедить родителей Кайла, что я не собираюсь покушаться на его деньги. Они ведь наверняка считают, что ничто больше меня в нем не прельщает.

Ну-у-у-с, — произносит отец Кайла низким красивым голосом, — Так вы и есть та самая барышня, которой мы обязаны за то, что она вернула нам сына?

Чего, простите?

— Я…

Язык отказывается меня слушаться.

— Кайл поведал нам, что произошло, — говорит женщина. — Не стану врать, что мы пришли в восторг от столь нетрадиционного подхода к подобному делу. Впрочем, по его словам, он безнадежно в вас влюблен. Таков уж Кайл. Сперва он кидается куда-нибудь сломя голову, а только потом думает. Мне так жаль, что у вас не было свадьбы, о которой вы, милочка, наверняка мечтали. Ничего страшного, нам под силу это исправить.

Я перевожу глаза с матери Кайла на отца и обратно. Кайл стоит посередине, на его лице кривая, улыбка. Чувствую, он в любой момент готов удариться в панику. Насколько я понимаю, он принял на себя всю вину за случившееся. Впрочем, по всей видимости, родители нисколько на него не сердятся. Как раз наоборот, они даже горды поступком сына.

— Вы выглядите так, словно вот-вот заголосите от ужаса, — произносит Хоули-старший. — Кайл, принеси девушке… прошу меня извинить, принеси своей жене что-нибудь выпить. Ужин подадут через несколько минут. Ну а об остальном поговорим после.

Ах да. Юристы.

— Генри, ну к чему сейчас об этом? — выгибает бровь мать Кайла. — Я и на секунду не могу допустить мысли, что Эрин из той породы девушек, на которую ты намекаешь. Вы уж поверьте, Эрин, за столько лет мы на кого только не насмотрелись.

Женщина умело изображает смех.

Я провела в обществе родителей Кайла не более пяти минут, а мне уже понятно, почему он стремится вырваться отсюда.

Да, он может выглядеть как они: костюм, загар, парфюм, косметолог… Но ему тут нехорошо. Он им чужой.

— Встреча с юристами — пустая формальность, — машет рукой мистер Хоули. — Кайл сказал, что вы все прекрасно понимаете. Деньги теперь принадлежат ему, а нам, увы, придется подписать добрачное соглашение задним числом.

— Да-да, конечно! — Передо мной замаячил шанс поскорее закончить представление этого театра абсурда. — На самом деле я считаю, нам просто следует добиться признания этого брака недействительным.

Родители Кайла улыбаются. Сперва мне, потом ему, потом друг другу.

— Я же говорил, она непременно заведет об этом речь, — улыбается Кайл. — Не желает от меня ни гроша. Именно поэтому я ее так и люблю.

Его родители благодушно треплют сына по спине. Я понимаю, о чем они думают: «Бедный, счастливый влюбленный дурачок. За аннуляцию брака она наверняка стребует с тебя кругленькую сумму».

Мне кажется, я стала героиней какого-то сюрреалистического фильма.

— Мы оговорим условия добрачного соглашения несколько позже, — говорит мистер Хоули. — Скупиться мы не станем. Никто и никогда не мог обвинить Кайла в скупердяйстве. Полагаю, он успел вам, Эрин, рассказать, что я несколько раз состоял в браке. Опыт у меня богатый — всякий раз развод был сопряжен с попыткой развести меня на деньги. Вы уж простите за каламбур.

Родители Кайла снова смеются.

Я на грани обморока.

И по-прежнему отказываюсь верить в реальность происходящего. Тем временем меня приглашают в залу, которую тут, видимо, называют гостиной,