Гуров взял стакан и сделал большой глоток чая.

– А если был просто талантливой ширмой? Вспомни, что нам говорили преподаватели Нелли. Что она была невероятно талантливой во всем, за что бы ни бралась. Просто интересовали ее преимущественно украшения. И то она любила их придумывать, а не красть.

Крячко задумался:

– Хорошо. Возможно, что ты прав. Вспомни то время. Мало кто тогда бы решился вести дела такого уровня с женщиной. Поэтому она находит Казинидиса на роль самого главного. Но мы опять упираемся в то, что не знаем, кто убил Нелли. Если она вела дела таким образом, то круг подозреваемых становится еще шире. Убить ее может быть выгодно кому угодно. Начиная от спецслужб, я не хотел говорить этого, но логично. Согласись, еще что очень странно, что куратор Нелли навещает в тюрьме ее мужа. И помогает ему.

– Логично, – кивнул Гуров и продолжил мысль коллеги: – И заканчивая торговцами, которым она могла перейти дорогу. Нам нужно еще раз пообщаться с Казинидисом – это раз. И кому-то придется сгонять на Урал к Ярцеву – это два. Он врет напропалую.

– Ты за что, батюшка, на Урал в ссылку-то меня шлешь? – весело спросил Крячко.

Гуров усмехнулся:

– Вот там и начнешь бить челом направо и налево и без аленького цветочка даже не думай возвращаться. А я, пожалуй что, попробую поковырять спецов в Алмазном фонде. Они нам с тобой еще очень давно обещали проверить все камеры. И объяснить, почему ни на одной из них в этом их сверхзащищенном бункере никак не отразилась ни Нелли, ни ее убийца.

– Никак не могут признаться, что кто-то хакнул Алмазный фонд, – блеснул модным словечком Крячко.

На том и порешили. Гурову, как и Крячко не давало покоя то, что завод по обработке драгоценных камней на Урале, по сути, один их ведущих монополистов в девяностые, вдруг так легко не просто отгружает камешки, но еще и выступает гарантом по многим сделкам. И Ярцев в разговоре с Гуровым открытым текстом сказал, что да, он понимал, что дело очень сомнительное, но сделал все, что просил его Казинидис.

Зачем бизнесмену так себя подставлять?

Вот это и нужно было выяснить Станиславу. Для таких дел Крячко был идеальной кандидатурой. Если Гуров на допросе временами чувствовал себя медвежатником, подбирающим ключ к очередному сейфу, только в качестве сейфа перед ним сидел очередной подозреваемый или свидетель, то Станислава можно было сравнить, наверное… с энтомологом. Он отлично научился смотреть на всех этих сверхуверенных в себе богатых и знаменитых директоров заводов с видом ученого, рассматривающего очередного жучка… Подозреваемый начинал нервничать и допускал ошибки. За эти ошибки, словно пинцетом за усики или хоботок, Станислав подцеплял подозреваемого, и вот уже где-то через час у него была нужная информация, и давить на собеседников не приходилось.

Хотя некоторых очень хотелось раздавить как тараканов.

– Казинидису будешь звонить?

– Не помешало бы. Хочется спросить его в лоб, какова его роль в деле «Голден Ада». И что нужно было Нифонтову от него.

«Втордых» напарники покинули с уже готовым планом действий.

Орлов на удивление быстро оформил Крячко командировку. Билеты были куплены на вечер следующего дня, что еще раз подтвердило версию сыщиков о том, что кто-то из верхов очень сильно давил на Петра Николаевича и ждал от сыщика ответов на заданные вопросы.

Тело Нелли было передано ее сыну по всем правилам. Перед тем как он улетел, сказав, что на семейном совете было решено похоронить ее на семейном кладбище в Греции, сыщики еще раз переговорили с ним. Разговор, как обычно, был больше похож на перекрестный допрос, но сын Нелли и Андрея не смог добавить ничего нового к тому, что сказал ранее.

В отличие от отца.

– Да, я думаю, что не имеет никакого смысла больше этого скрывать. Идея создания «Голден Ада» полностью принадлежала Нелли, – сказал Андрей, когда Гуров позвонил ему по видеосвязи. В этот раз Казинидис не сидел в инвалидном кресле, но Гуров заметил, что рядом с рабочим креслом стояли костыли. Но было видно, что это сделали не специально, никто не хотел создать видимость инвалидности. Лечится человек, работает над собой, вот уже на костылях вместо кресла начал передвигаться. Или же Андрей продолжал хорошо играть роль. Хотя у Гурова были на этот счет сомнения. Скорее всего, именно в этот момент Казинидис-старший был совершенно искренним. Он действительно оплакивал жену.

– Я хорошо помню, как ей пришла в голову идея торговли драгоценными камнями. К нам приезжала знакомая и рассказала, как в Якутии нашли новую жеоду. Тогда-то Нелли это все и придумала.

– Аферу? – уточнил Гуров, специально выводя Казинидиса из себя.

В ответ Андрей просто улыбнулся, открыто глядя в глаза следователю:

– При чем тут афера? Мы просто хотели, чтобы у нашей страны был собственный вход на международный рынок торговли драгоценными камнями. И мы очень много работали, чтобы получилось. План Нелли был отличным. Проработанным во всех деталях, но не для того времени. Это было очень сложное, переломное время не только для России.

При этом у него был настолько искренний взгляд, что сразу было понятно – врет. И знает, что все остальные тоже понимают, что он врет. Но сейчас это не имело никакого значения.

– То есть врагов у вас тут не могло остаться? – задал Гуров еще один вопрос с легкой подковыркой. Враги остались. И, скорее всего, много. У того, кто, с точки зрения общественности, где-то очень хорошо разбогател, всегда будут враги. Даже если эти деньги ты заработал честно. А если нет…

– Враги есть у всех. Но я не думаю, что кто-то мог желать Нелли смерти. Скорее уж мне, – развел руками Андрей.

Сыщик кинул на него быстрый взгляд и отметил, что руки мужчины немного подрагивали.

– Тремор после аварии остался. Сидеть за рулем я точно не смогу еще долго. Если вообще когда-нибудь еще смогу.

– Вам угрожали? – Гуров подобрался.

Казинидис посмотрел в окно:

– Ну что вы. Прямых угроз, конечно же, не было. Но наше с женой положение было шатким. Конечно, время от времени к нам наведывались гости с предложением поделиться тем, что осталось после «Голден Ада», но, скажем так, один друг семьи быстро решил эти проблемы. Когда я приехал по его просьбе в Москву, со мной встретились якобы агенты ФСБ, предъявили липовые, но очень хорошо сделанные документы и долго и подробно объясняли, что они могут сделать со мной и моей семьей, если я не начну прямо