– А можно как-то отличить старые бриллианты от новых? – все же попытался нащупать тропинку Гуров.

– Огранка. Раньше была другая огранка. Плюс бриллианты, как вы знаете, бывают разных цветов. И в разное время были популярны те или иные по расцветке. Например, в двухтысячных пользовались спросом черные бриллианты. Но раньше, в начале века двадцатого и в девятнадцатом, их почти не использовали, потому что камень сильно отличается по своим характеристикам. Если сказать очень утрированно, он дешевле и хуже качеством. Но тогда они просто были в моде. Последние императрицы дома Романовых очень любили желтые бриллианты. И ввели моду на них. Еще в старых украшениях почти никогда не использовали муассаниты. В то время как их очень любят современные ювелиры в качестве альтернативы бриллиантам. Я бы, конечно, прежде всего обращал внимание на огранку.

– А если алмазы?

– А если алмазы, то доказать что-либо будет гораздо сложнее.

– Но возможно?

Яков Платонович покачал головой:

– Я не такой хороший эксперт в этом, но с алмазами гораздо тяжелее. Если это не какой-то особенный камень, то практически невозможно. По сути алмазы – сырье. По мере обработки они в любом случае будут меняться.

Полковник еще раз записал все, что узнал от коменданта, хотя ничего особо нового Яков Платонович ему не сказал. Скорее подтвердил или опроверг догадки самого Гурова.

После этого сыщик еще раз наведался в Оружейную палату посмотреть на украшения Картье и немного подумать.

Глава 7

Тем временем в Перми.

Кирилл Ярцев явно не ожидал увидеть Крячко у себя в кабинете. Это было один из удивительных талантов оперативника. Гуров неоднократно над этим посмеивался, но тем не менее трюк всегда срабатывал… Какой бы сложной ни была система проходных и охраны, Крячко всегда находил способ пройти их так, чтобы объект не понял, что к нему сейчас нагрянут гости. В данный момент гость, чуть уставший после перелета, сидел в кресле для посетителей.

– А… – Ярцев приподнял брови, когда Станислав, чтобы напомнить ему, кто он такой, показал удостоверение и так же вежливо и спокойно, как буквально минуту назад разговаривал с охраной и секретарем директора, предложил пройти в кабинет и продолжить беседу там.

Сначала Станислав задавал самые простые, общие вопросы. Допрос работает по той же системе, что и детектор лжи. Сначала ты задаешь простые вопросы, на которые уже знаешь ответ. Но с подковыркой. Так, чтобы посмотреть на реакцию свидетеля или подозреваемого. Пока оба сыщика не решили, кто именно для них Ярцев, поэтому условились, что на данном этапе директор проходит как свидетель.

– А вы хорошо были знакомы с Нелли? – спросил Станислав, когда Ярцев на правах хозяина предложил продолжить беседу в одном из уютных ресторанов недалеко от офиса.

– Не очень.

– Странно, – заметил Крячко и даже прицокнул языком немного расстроенно, – а ведь у нас совсем другие сведения. Что вы более чем хорошо знали Нелли и еще знали о том, что идея с бриллиантами принадлежит ей.

– С бриллиантами моего завода?

– Не прикидывайтесь, – чуть жестче сказал Крячко, обозначая границы, за которые Ярцев не должен выходить в разговоре. А именно не пытаться сделать из следователя дурака.

Кирилл замолчал примерно на минуту. Может быть, на полторы.

Все это время Станислав смотрел на него с легкой усмешкой.

– Ладно. Да, я знал. Догадался. Пришел к Андрею с вопросом, прав ли я, и он подтвердил.

– Хорошо, – спокойно сказал Крячко и сделал глоток воды.

– Хорошо? Да тогда, в девяностые, никто не смог разгадать план. Никто! Андрей держался великолепно. Нелли была тенью за его спиной. Я до последнего не догадывался, пока она не пришла ко мне сама и не сказала, что теперь мы с Андреем хорошие друзья. И теперь я должен буду навестить своего друга в тюрьме. Потом, когда его посадят. А заметьте, то, что его посадят, она сказала мне еще до того, как они уехали в Грецию. Она дала мне весь сценарий того, как все будет, и чем дальше раскручивалось дело, тем больше я убеждался в ее гениальности. Решил, что надо придерживаться плана просто на всякий случай. Андрей играл великолепно. В суде, в тюрьме. Он же отличный актер.

– А потом, когда прошло настолько много лет, что, казалось бы, все обо всем забыли, у вас на заводе произошел небольшой кризис. Маленький.

– Что-то вроде того.

– И вы каким-то образом нашли Казинидисов.

– Я их и не терял.

– И вы предложили им сделку?

– Я предложил им честную цену, напомнив о том, что вообще-то я их старый друг, а друзьям нужно помогать, – сказал Ярцев. Было видно, что он очень зол.

– То есть вы просто попросили Нелли придумать вам план.

– Ничего противозаконного. Мы встретились в Праге, где я обрисовал кризис на заводе и попросил найти решение. И она нашла. Опять же, все законно. После того как я не только вышел из кризиса, но еще и оказался в прибыли, этим заинтересовались друзья. И они стали спрашивать у меня, кто же подсказал мне такую хорошую идею, – начал паясничать Ярцев.

Крячко усмехнулся:

– И вы настолько ненавидели Казинидисов, что без всякого зазрения совести сдали их. Вашим недругам.

Ярцев усмехнулся:

– Когда-то давно Нелли не оставила мне выбора, кроме как сделать то, что было нужно им. Я всего лишь заплатил ей той же монетой.

– В ее последний приезд в Россию, перед убийством, вы встречались? Мы знаем, что вы были в Москве.

– Да, я был. На выставке достижений на ВДНХ. Все дни провел в павильоне, мой завод выставлял лучшие изделия, был большой показ. Нелли пришла на показ как ни в чем не бывало. И попросила меня найти хорошего юриста. Сказала, что ей нужно завершить кое-какие дела.

– Юриста?

– Да.

– А у вас в Москве есть хорошие юристы?

Ярцев нахмурился. Разговор шел не так, как он планировал. Этот мужик явно подозревал его в причастности к убийству и даже не особо скрывал этого, но при этом вел разговор так, что нельзя было понять, от какого дела отбиваться.

От мошенничества, подозрения в убийстве или вообще уже непонятно от чего?

– Я не имею отношения к убийству Нелли. Мало того, я уверен, что никто из тех, кому я, скажем так… рекомендовал обратиться к Казинидисам за решением проблем, не стал бы убивать ее.

Крячко нарисовал в блокноте непонятную крякозябру, в которой с большим трудом можно было угадать литеру «К».

– А если проблема