Орлов ушел, а Гуров, пока еще не увезли тело, решил наведаться к Дарье. Узнать, не обнаружила ли она чего нового, о чем забыла им рассказать.

Судмедэксперт, как это часто бывает, была человеком незаурядным, увлеченным, но… временами забывчивым. И к тому же, несмотря на количество дипломов, часто сомневающимся во всем. Работала она совсем недавно и каким-то образом сразу сработалась с Мегерой Давтяновной.

Поэтому Лев Иванович сразу выработал свой стиль общения с Дарьей, он приходил к ней и просто не уходил, пока не вытаскивал из нее все, что касалось дела. Во время работы Дарья записывала все не в блокноте или файле в рабочем компьютере, а на маленьких обрывках бумажек. Бумажки эти копились в ящиках стола и карманах халата, и потом, рассматривая только ей одной понятные каракули, Дарья давала полный отчет. Гуров как-то раз пробовал сам разобраться в этих каракулях, но не понял ровным счетом ничего. В шутку они с Крячко тогда решили, что она пишет на придуманном ею самой языке.

– Все оказалось очень просто, я звонила вам много раз, но вы почему-то не брали трубку, оба, – как обычно, засуетилась Даша. Во время передышки она играла в компьютерные игры, и сейчас герой одной известной игры ехал на лошади по дороге, вдоль которой росли деревья. Гуров пригляделся. Точно. На некоторых из них покачивались повешенные вроде бы люди. Ну, или не люди, а какая-то человекообразная нечисть.

– Снимаешь напряжение?

– Да вот, гуляю. На лошадке катаюсь. Пейзаж, правда, не очень, – смутилась эксперт и опять затараторила: – У нее была опухоль, рак в запущенной стадии. Что странно, я не вижу следов лечения. Химия, радиотерапия, любое другое медикаментозное вмешательство оставило бы следы. А она, похоже, просто не лечилась.

– А могло быть так, что заболевание обнаружили в последний момент?

– Нет, не думаю. Она принимала лекарства. И я точно могу сказать, что карту лечения ей составил очень хороший врач. Это обезболивающие плюс поддерживающая терапия. Такая, чтобы она могла быть бодрой и полностью работоспособной, но в течение ограниченного количества времени. Грубо говоря, вместо того чтобы прожить года три-четыре, но в слабости, она прожила полгода, но жизнью обычного человека. Судя по изношенности ее организма и всем анализам, ей оставалось очень мало времени.

– Неделя? Месяц?

Дарья поморщилась и потерла переносицу:

– В лучшем случае месяца два-три, я думаю. И то в стерильном боксе. Скорее всего, она держалась исключительно на химическом коктейле и упрямстве.

– Есть мысли, почему она не лечилась?

Дарья пожала плечами:

– Я встречала таких людей. Кто-то борется до последнего, а кто-то вот так. Решает, что сколько проживу, столько проживу, но сделаю это с удовольствием. Но это она зря. При ее возможностях можно было побороться, я думаю, и она могла победить.

Гуров кивнул:

– Подготовь все, завтра приезжает ее сын. Заберет тело для похорон. Может быть, он расскажет что-то.

Остаток дня Гуров вместе с Крячко посвятили телефонным переговорам. Нужно было собрать максимум информации обо всех передвижениях Нелли, Андрея и всей их семьи под всеми их именами.

Как оказалось, приемная дочка пошла по стопам матери, только уже официально и под своим именем. Она жила в Англии и была любимым ювелиром королевской семьи. Разрабатывала собственную коллекцию.

А сын удивил обоих оперативников. Он преподавал точные науки в техническом университете в Афинах. Обожал науку, выпустил около полусотни научных статей и считался светилом в области теоретической физики.

Как и предполагал Дягилев, обоих детей усыновили в подростковом возрасте.

– Эта семейка удивляет меня все сильнее и сильнее. Кстати, а их родители? – поинтересовался Крячко.

– Оба были сиротами уже на момент девяносто третьего года, – отозвался Гуров. То, что Нелли не боролась с болезнью, никак не умещалось в тот психологический портрет, который составили они с профайлером, с кем удалось пересечься за время ведения дела целых три раза. Это было рекордом для неуловимого профайлера. И, согласно психологическому портрету, Нелли была бойцом. Стойкой, уверенной в себе, умной и целеустремленной… Но. Творческой и увлеченной. Но она не могла просто так сдаться. Гурову даже показалось, что Дягилев был возмущен тем, что Нелли не лечилась.

Она всегда стояла за спиной мужа, но уже несколько человек из всех, что знали Нелли и Андрея, утверждали, что именно она была вдохновением и движущей силой Казинидиса. Сыщики запросили у технарей записи с судебных заседаний и допросов Казинидиса. И снова выходила неувязочка. Везде перед камерами работал обаятельный, уверенный в себе, невероятно спокойный и даже немного ироничный человек. Мало того, он был настолько убедителен в своих речах, что еще немного, и, несмотря на весь свой опыт и долгий срок службы в органах, Лев Иванович начал бы сомневаться в том, что Андрей в самом деле был мошенником, а не пытался искренне помочь родной стране. При взгляде на него, стоявшего под прицелом камер, казалось, что этот уверенный в себе мужчина искренне недоумевает, за что и почему он оказался на скамье подсудимых. Но раз его осудили, то, конечно же, система не может ошибаться, и он готов понести наказание.

Утром в кабинете следователей, на старом деревянном стуле, нервно теребя в руках футляр от очков, сидел мужчина, невероятно похожий на своего отца, не внешне, а каким-то неуловимым флером семейственности. Что само по себе было удивительным: дети-то приемные. Невероятно высокий Лев прикинул, что в их госте не меньше двух метров, молодой мужчина зашел в кабинет так стремительно, словно хотел пройти его насквозь. Интересно, на кого он больше похож характером? На своих биологических родителей или чету Казинидис?

– Мне кажется, что у мамы не могло быть врагов, – сказал Янис. Несмотря на классическое греческое имя, говорил по-русски он совсем без акцента, – она всегда была очень дружелюбной со всеми. Я с детства помню, что у нас в доме было очень много гостей. Они спорили, всегда что-то придумывали. Мама даже несколько раз говорила, что устала от такого количества людей дома. Но в Греции это нормально. Живете ли в деревне или в большом городе, неважно. В доме всегда будет много шумных гостей.

Слушал очень внимательно, так же внимательно прочитал заключение. Оказалось, что про болезнь семья Нелли знала.

– Мы все живем в разных городах. Все было хорошо, мама говорила, что ляжет в госпиталь в Афинах на лечение, а потом она внезапно пропала. Мы искали ее