никто не оккупировал, Пожарский лишь мельком возникает на экране, в центре сюжета – любовная история холопа и дочери Бориса Годунова. Это как бы история в духе Джеймса Кэмерона с русским колоритом.

Российские медиа и российские кинокритики прежде всего усмотрели в фильме отчетливо советскую попытку использовать кинематограф для воспитания патриотизма. Как написал в «Итогах» Денис Бабиченко, каждый раз, когда российское общество начинает искать национальную идею, оно всегда обращается к Смутному времени. Однако поиски 2007 года Бабиченко видит в довольно мрачном свете. Современные идеологи, пишет он, трясут древо Смутного времени в надежде сорвать зрелый плод национальной идеи. По мнению Бабиченко, главный идеолог путинского времени Владислав Сурков заказал фильм о 1612 годе, чтобы День народного единства не только обрел смысл, но еще и стал поводом воздать должное достижениям Путина. Сурков якобы ознакомил Путина с проектом, а тот по-отечески одобрил его. Потом пришли инвесторы. Согласно Бабиченко, Виктор Вексельберг, который уже успел пожаловаться в интервью «Итогам» на отсутствие новой государственной идеи, решил вложить в проект «1612» свои четыре миллиона. Это, продолжает обозреватель, было уже третье «богоугодное» действие олигарха на пути к возвращению к истинным корням духовности, утраченной в советское Смутное время. Сначала были «яйца Фаберже и колокола»; потом Вексельберг помог создать бренд «квасного патриотизма» для администрации Владимира Путина669.

Главный герой фильма – холоп по имени Андрей (Петр Кислов), который жил в имении Годунова и был свидетелем убийства жены и сына царя польским гетманом Кибовским (Михал Жебровский), пособником Лжедмитрия. Уцелевший в этих перипетиях, в 1612 году Андрей возвращается на Русь с польским войском, возглавляемым тем же самым гетманом. Андрею удается освободиться от нежеланного участия в нашествии; его берет в услужение испанский дворянин и наемник-пушкарь Альвар Борха. Цель Андрея в том, чтобы спасти из рук Кибовского Ксению Годунову (Виолетта Давыдовская), ставшую его наложницей, и завоевать ее сердце.

Следует заметить, что настоящая Ксения Годунова сначала оказалась невольной наложницей Лжедмитрия, а потом, в те самые времена, о которых рассказывает фильм, стала инокиней в Троице-Сергиевой лавре. Она была замечательной рукодельницей; в лавре хранятся образцы ее шитья. Но рукодельничающие инокини не годятся для любовной линии исторического блокбастера, поэтому у Хотиненко Ксения разрывается между двумя мужчинами, двумя странами и двумя вероисповеданиями. Когда Альвар погиб, Андрей с помощью своего друга-татарина Костки (Артур Смольянинов) решает выдать себя за испанца. Время от времени Андрея посещает призрак Альвара, помогающий ему преодолевать препятствия. Благодаря вмешательству сверхъестественных сил «гишпанец» присоединяется к армии захватчиков и пытается вызволить Ксению из плена поляка. Любовь Андрея возникла, когда он мальчишкой через дырку в заборе подглядел за обнаженной Ксенией и за эту бесстыдную дерзость был избит розгами. Ксения пожалела бедного ребенка и подарила ему деревянный рог единорога. Каждый раз, когда Андрей попадает в опасную ситуацию – а в Смутное время они поджидали на каждом шагу, тем более когда ты выдаешь себя за испанца и в рядах захватчиков ступаешь на родную землю, – ему надо потереть этот рог, и к удовольствию зрителя на экране появляется единорог.

Наконец, что вполне ожидаемо, Андрею, Костке и Ксении удается вырваться из клещей злого польского гетмана и помочь русским защитить близлежащий город от поляков. Холоп в роли героя не очень укладывался в представления, бытовавшие в 1612 году, а потому священники и бояре придумали ему родословную, где значились и русские, и иностранцы, – и вуаля: его уже почти готовы венчать на царство. А вот Ксения, однако, не может стать царицей, потому что спала с врагом, обратилась в католическую веру и всего лишь принимает утешительный приз, становясь невестой Христовой. Как утверждается в фильме, отречение от исконной веры ради западной – тягчайший из всех возможных грехов, национальное предательство.

А где же, спросит читатель, старец? В фильме есть подсюжет с итальянским иезуитом, посланным из Ватикана самим папой римским, чтобы прощупать почву насчет обращения варваров в истинную веру. Иезуит покорен чудесной природой русской земли и ее обитателями. Тут появляется и похожий на Гэндальфа старец (Валерий Золотухин), который дал обет стоять и молиться на столбе, покуда враги не оставят родную страну. Итальянец так впечатлен старцем, что отказывается от своей миссии и становится странствующим юродивым. В конце концов он возвращается в Рим, бормоча что-то в том духе, что Россия – это загадка на загадке. Старец спускается со столба в тот момент, когда в России появляется истинный царь. Появление призрака Альвара было бы тут, пожалуй, уже излишним.

Фильм вполне соответствует культурной деятельности инвестора по связыванию современной России с прошлым. Здесь история как будто идет вспять. Точнее, это никакая не история, а патриотическая фантазия, упакованная в дизайн прошлого и адресованная молодому поколению. Хотиненко рекламировал фильм как попытку внушить аудитории гордость, ощутить связь современности с событиями, произошедшими четыреста лет назад. Однако «1612» прочитывается скорее как новейшая глава в длинной истории вписывания этих событий в нарратив, где 1990‐е представлены как новое Смутное время незаконного захвата власти Борисом и слабого государства, позволившего зарубежным товарам заполнить страну.

Хотиненко сказал в интервью «Известиям», что считает XVII век чрезвычайно важным периодом отечественной истории, без которого нельзя понять Россию. И сегодня эти времена особенно существенны, если вспомнить период после перестройки. «Мы жили в Смутное время. И по длительности оно даже совпадает с тем же периодом в семнадцатом веке». Режиссер ясно выразил свое мнение об уроках, которые следует извлечь из того времени: «отсутствие законной власти» привело к Смутному времени670. Что касается государственной поддержки фильма, Хотиненко сказал журналисту Time Out, что художники от Андрея Рублева до Антонио Гауди работали на свои правительства, «и я не вижу в этом ничего плохого». Не беспокоит Хотиненко и лакировка истории, потому что в случае Смутного времени «исторической реальности не существует»671.

Обозреватели раскритиковали взгляды Хотиненко и то, что проект финансировал такой бизнесмен, как Вексельберг. Кинокритик Антон Долин написал в «Московских новостях», что увидел в «1612» «услужливое анонсирование» нового праздника, Дня народного единства. Фильм вышел в прокат 1 ноября, за три дня до третьего по счету Дня народного единства.

Праздник надо было подкрепить, потому что людям было неясно, почему они должны любить президента и правительство, а потому должен был отмечаться этот праздник672.