— Потому что хоть раз в жизни я хочу быть свободен, землянка, — он сказал это тихо, почти что прошептал. — Хочу доказать себе, что свободен от всяких клятв. Все постоянно спрашивают меня, помню ли я хоть что-то о том, где был, когда умер, и я продолжаю врать, что нет. Я правда не помнил, но лишь пока ты не вернулась со своей матерью с Крита и пока та не начала рассказывать про Лăров. — Он облизал губы, нервничая, но держа Анин взгляд. — И тогда я вспомнил то единственное, о чем по-настоящему жалею: я был дураком, поверив, что безвозмездно существует второй шанс.

— Но ты, — Аня ощутила, как мысленно Никк снова обратился к ней и теперь наблюдает за их разговором с Хэллхейтом, — ты сказал, что не знаешь, кто такие Лăры, Лир.

— Ради всего святого, я не сказал тебе всей правды, Ластер! Сколько раз учил тебя не делить мир на черное и белое? То, что выглядит как правда, не обязательно является правдой, а то, что похоже на ложь… Что ж, скорее всего тоже ложь. — Лир начал прохаживаться по переулку взад и вперед, как бык перед боем. Хэллхейт злился, Аня понимала, чувствовала, но на кого? На себя? На нее? Опять остановившись, он посмотрел на Аню из-под бровей. — Я не прошу тебя мне доверять. Но не доверяй и другим, не доверяй даже себе, если по каким-то причинам боги выбирают тебя в качестве своей протеже. Однажды я тоже считал это благословением.

Аня сглотнула, мороз пробежал по ее позвоночнику.

— Что ты пообещал Ивэйн в обмен на новую жизнь?

— Я пообещал тебя защищать, тебе помогать, ради тебя убивать.

«Убивать», — слово отозвалось холодной тупой болью в Аниных мыслях. Зачем ради нее убивать? Зачем вообще убивать кого-то?

«На что он намекает? Что мир уничтожить суждено тебе?» — прозвенел голос Никка в мыслях, недовольный, сердитый голос.

«Тебе снился Энриль, как Ивэйн мне, так что не обольщайся, что ты мир спасаешь, — заметила Аня устало. — Где вы?»

Пауза.

«Думаю, в паре кварталов от вас. Если ты повернешь налево, то мы встретимся прямо на дороге, ведущей в эту жуткую главную башню. Ева тоже говорит, единственный выход через нее».

«Разве не туда же идут все жрецы?»

«В этом-то и проблема. И кстати…»

«Ладно», — оборвала Аня и уже не слушала, что еще хотел сказать Никк, опять обратив все внимание на Лира. Она не могла просто так оставить их разговор теперь, не могла не узнать:

— А что будет, если ты откажешься помогать мне? — спросила она, боясь услышать ответ Хэллхейта.

Тот вздохнул.

— Не знаю, молния ударит в меня и отбросит обратно тебе навстречу? Или просто-напросто, пытаясь убежать от судьбы, я в итоге пойму, что сделал все именно то, что было мне судьбой уготовано?

Аня промолчала. Получается, Лир тоже ощущал себя так, будто его жизнь ему не принадлежит. Именно это чувство, поняла Аня, преследует ее уже очень давно — с тех самых пор, как она впервые увидела сны Ивэйн. Будто пытаясь что-то исправить, она приходила ровно к тому результату, которого силилась избежать. Будто не отвечала больше за свое будущее.

Не дождавшись ответа, Лир подошел к Ане, и внезапно оказался так близко, что она почти осталась зажата между фомором и стеной дома. Хэллхейт хмуро выглянул на перекресток, удостоверившись, что там никого, и снова повернулся к землянке. Это страх у него в глазах? Аня сглотнула. Или просто игра теней?..

— Но вся ирония в том, — снова медленно заговорил Лир, — что я и сам хочу тебя защищать, Аня, понимаешь? Только не могу ответить себе почему. Я не знаю, верю ли я тебе или тебя боюсь. Не знаю, хочу ли быть рядом или ненавижу всем сердцем. Не знаю, играют ли и с тобой Лăры или ты играешь со мной, черт возьми!

— Я ни… — «ни с кем не играю», — хотела было сказать она, но умолкла, ощутив кожей своей шеи что-то холодное. Лезвие.

— Я не понимаю, — прошептал Лир с горечью, его губы в миллиметре от ее собственных, а кинжал у самого горла, — иллюзия ли это в моей голове, внушенная кем-то другим, или я и правда тебя люблю.

* * *

«Ладно, увидимся за перекрестком», — согласилась Аня и ускользнула из мыслей Никка. Опять начала разговаривать с мерзавцем Хэллхейтом.

Никк выбрался на балкон, соединяющий две стены, оставшиеся от двух когда-то стоящий домов, и оглянулся. Выдохнул. Он уже разодрал руки в кровь и порвал ботинок, пока взбирался по этой каменной горе. Будто дома, где теперь Никк стоял, подорвали снарядом, а потом сгребли обломки воедино, чтобы не мешались на дороге. Что произошло в Тиамтуме и когда, и почему здесь остались одни фанатичные жрецы, которые жаждут отдать Никка и Аню на растерзанье мертвым богам?

«И как они собираются это сделать? Убьют меня и воскресят? Кто-то другой просто очнется в моем теле, а я не буду об этом знать? Или буду все видеть, но не смогу ничего изменить?» — Никк помнил сон, где он видел все глазами Энриля. По ощущениям это было похоже на… да, именно на сон. Будто он просто был другим человеком, будто он, но в то же время и не он, проживал еще одну жизнь.

«Там много всего интересного. Тебе стоит попробовать, Арий. Пожить».

Стряхнув странную мысль, Никк стер пот со лба, почувствовав, как заодно размазывает по лицу кровь и грязь, и устремил взгляд вперед. С высоты было видно ближайшие переулки, и по некоторым из них крались темно-алые тени. Их явно стало больше, жрецы прочесывали каждый уголок в поисках своих гостей, постепенно стекаясь в центр, окружая Никка и его друзей кольцом, загоняя в ловушку.

Даитьянин перевел взгляд на пересохшую реку. Где-то там, во тьме за мостом должна ждать Аня. Пока Никк забирался наверх, то слышал, как что-то рухнуло в той стороне, но не заметил в мыслях Ани никакого испуга, значит, она была невредима. Да, точно, Хэллхейт позаботится о безопасности Ани, раз уж все равно теперь с ней.

«Другой вопрос, как Лир вообще узнал, где искать нас? — Никку не нравилось, что Хэллхейт, как всегда, на шаг впереди. А когда фомор признался Ане с этим невинным видом, что заключил сделку с Лăрами? Никк сплюнул прилипшую на губу грязь. — Вечный спаситель, вечный мученик, вызволяющий всех из беды, которую сам на всех и навлек. Как я мог восхищаться им?»

— Где моя дочь и ваш друг фомор? — спросила Ева, выбравшись на балкон следом. Фарн стоял внизу, раскинув руки и нахмурив свой поддельный человеческий лоб, удерживая всю конструкцию, чтобы Никк и Ева не упали.

— Там, — Никк указал на переулок, где колыхались тени.

— Можешь сказать Ане встретить нас у задних ворот главной башни?

— Где это?

— Ваш приятель в курсе, я полагаю.

Никк покосился на Еву, она выглядела грустной, то и дело нервно поправляя свою косу. Без сомнений, новость о том, что она пропустила пятнадцать последних лет жизни дочери, выбила ее из колеи, но женщина старалась не подавать вида. Сожаления и печали будут потом, сейчас важны решительность и спасение.