ждали хозяина. Они не знали, что Михель никогда не вернется. А люди! Их, безвинных и непричастных, забили, словно скот. Салар отдал приказ, а шавки Айдана выполнили его со зверским наслаждением. Почему тогда я плачу, как слабая девчонка? Эрдэнэ взывал к моей силе.

Уловив мое напряжение, Эрдэнэ ослабил объятия.

– Прошу, не сердись, – мягко проговорил он, отбросив уже привычные церемонии. – Маура хотела уберечь тебя от новой боли, и я поддержал ее в этом.

– Я бы все равно узнала.

Эрдэнэ заботливо утер мои слезы и убрал с лица налипшие на потный лоб пряди. Когда-то так делал Михель.

– Я надеялся, что это случится не скоро. Амаль, я наблюдал за тобой шесть лет и помогал, как мог. Мне довелось стать свидетелем твоих горестей и увидеть много твоей боли. Я всячески стремлюсь уберечь тебя от нее, но ты все равно ее находишь.

Я покосилась на Эрдэнэ с удивлением и тут же опустила глаза. Он смотрел на меня с нежностью и печалью, а я… я попросту не знала, что сказать.

– Я хочу убить Салара, – процедила какое-то время спустя. – По его приказу выпотрошили Беркутов, а я выпотрошу его.

Эрдэнэ напрягся и заставил посмотреть себе в глаза, надавив пальцами мне на подбородок.

– Этого я и боялся. Что, позабыв обо всем, ты бросишься мстить наместнику Варосских земель.

– Пока эта тварь ходит по дорогам Вароссы, да и вообще по этой земле, не будет мне покоя, – прорычала я, вцепившись в руку Эрдэнэ, все еще сжимавшую мой подбородок. И это прикосновение заставило его напрячься. – Помоги мне или хотя бы не мешай.

Он тяжело вздохнул, вновь глядя на меня с печальной нежностью, и кивнул.

– Мансур возвращается завтра, и он уж точно это не одобрит. Но я готов помогать тебе во всем и всегда.

– Мне плевать на Мансура! – сгоряча выпалила я, но сникла под красноречивым взглядом Эрдэнэ. В нем отчетливо читалось: «Ну и дура!»

– Мансур страшен в гневе. Лучше бы тебе никогда не видеть его ярости.

– Значит, мы должны покончить с Саларом сегодня!

Я в нетерпении вскочила на ноги и заметалась по комнате, торопливо прикидывая план действий. Все мои мысли занял наместник Вароссы, не оставив там места ни для проникновенных слов Эрдэнэ, ни для ярости Мансура.

Второй советник грациозно поднялся с пола, деловито поправил халат и проговорил:

– Не мельтеши. Я знаю, кто нам поможет.

– Разве нам нужна чья-то помощь? – взвилась я. – Чем больше народу знает, тем вероятнее, что кто-то доложит Мансуру.

– Мансур чувствует, когда кто-то использует его кровь. Да, он не способен отследить, куда мы направились, но со временем обо всем догадается. По огненному коридору ты вернешься в Мирею. В Вароссу же мы отправимся с любопытным человечком. Он уж точно не доложит Мансуру. Карточный долг превыше всего. Благо, он уже прибыл в пещеру.

– Кто это? – не отставала я.

– Горный кадар.

Эрдэнэ вышел, плотно прикрыв дверь и оставив меня наедине со сказанными им словами. Я рухнула в кресло и ощутила, как мелко дрожат руки. Грудь сдавило, словно ее вновь наполнили дым и смрад горелой плоти. Кадар! Нет, я не хочу! Я не смогу даже посмотреть в глаза этому отродью! Шурым!

Минуты тянулись томительно, и я совершенно потерялась во времени, уставясь на подаренный Беркутом кинжал. Он и перережет горло Салару. Блики в начищенном лезвии так зачаровали меня, что я не заметила, как скрипнула дверь. За Эрдэнэ следовал щуплый невысокий юноша лет восемнадцати, одетый как самый обычный горожанин – в темно-серые шаровары, выцветшую, некогда черную рубаху и старенький камзол из домотканого сукна. Темные волосы до плеч обрамляли бледное, почти мальчишечье лицо, но карие глаза… они смотрели цепко, властно и… жутко. Взгляд кадара – человека, убившего своего учителя и забравшего его дар.

Я старательно принюхалась, но благодаря аромату благовоний не учуяла трупной вони. Перед глазами до странного ярко возник образ умирающего Амира и тот смрад, что исходил от его раны. Я сжала руки в кулаки, ногти впились в ладони, и боль вернула мне трезвый рассудок. Можно было бы попросить у Мауры успокаивающие капли, но сегодня я должна убить Салара, ведомая яростью и ненавистью. Ни к чему сковывать их травами.

– Это Илмар – самый молодой волхат из всех, что живут в Нараме, – представил выродка Эрдэнэ и с ухмылкой добавил: – И самый азартный.

– Твои шлюхи просто умеют уговаривать сыграть еще. А после подглядывают в мои карты, – фыркнул кадар, но при слове «шлюхи» расплылся в сальной усмешке.

Эрдэнэ не стал опровергать его слова и деловито подтолкнул малолетнего балсака ко мне.

– Амаль, ты сможешь направить нас? Тогда мы переместимся прямо в твою спальню. Время сейчас позднее. Уверен, новый наместник спит в своей… прости, в твоей постели.

Тело прошила нервная дрожь, стоило представить, что моя спальня теперь принадлежит мерзкой твари. В тех стенах, что раньше служили мне крепостью, отныне царствует вонючий ибнар.

– Я проведу вас, – кивнула я и протянула руку кадару, подавив рвотный позыв. Тот с интересом оглядел меня с ног до головы и, видимо, остался доволен увиденным.

– Пусть ублюдок умрет болезненной смертью, – попросил кадара Эрдэнэ, и тот с готовностью кивнул.

– Мои демоны заставят его страдать, а Амаль Мансур посмотрит. Они могут даже подчинить его и заставить, к примеру, прыгнуть с крыши или вспороть себе горло.

– Нет! – отрезала я. – Его жизнь принадлежит мне. Наместника убью я. Пусть твои демоны его только удержат… и немного помучают.

– Как же я люблю кровожадных женщин. – Кадар мерзко облизнулся, пожирая меня похотливым взглядом, но тут же опустил глаза, получив ощутимую затрещину от Эрдэнэ.

– Перед тобой будущий каан Нарама, а ты смеешь сыпать сальными шуточками, будто говоришь со шлюхой из моего трактира! Не забывайся!

– Я – вольный человек. Надо мной не властны правители, – выпятил грудь кадар.

– Еще раз повторю: не забывайся, щенок. – Что-то переменилось в голосе Эрдэнэ. Он вдруг зазвучал ниже, заставив меня содрогнуться. Я не видела, что мелькнуло в его глазах, но кадар скуксился и расплылся в заискивающей улыбке.

– Зачем злишься, Эрдэнэ? Я уважаю каана, уважаю. Видишь?

С этими словами он поспешно поклонился и почтительно припал к моей руке с поцелуем. Я с трудом скрыла гримасу омерзения. Эрдэнэ ободряюще улыбнулся мне и сжал вторую руку кадара, при этом не забыв окинуть его красноречивым взглядом. Я в который раз забыла, что передо мной полудемон, наверняка проживший много десятков лет. Ему ли кланяться в ноги сопляку-кадару, возомнившему себя повелителем недр?

Вокруг