— Во славу Рода... — прошептал я положенную при таких моментах фразу.

Глава 31 Проблемы доверия

Очнулся утром, за час до начала занятий в своей кровати факультетской спальни с квадратной головой, гадостным привкусом во рту и проспиртованной атмосферой вокруг. Первое моё похмелье в этой жизни, и сейчас я чувствовал, что не стакан огневиски, доставшегося в наследство от О'Нила, выпил, а как минимум половину ящика этого адского пойла выхлебал в одно лицо. М-да, главное — не привыкнуть к такому и не покатиться по наклонной с решением всех проблем подобным образом.

После казни мы вдвоём с Сириусом вернулись в "Логово" в несколько дерганом и подавленном состоянии, и, уже молчаливо сидя в креслах перед камином, я не нашёл ничего лучшего, чем снять стресс обычным для мужиков способом. Крёстному хорошо, у него ещё один способ в его спальне "массу давит", мне пока такое не доступно. Завидую ему, немного, светлой завистью. Мне завтра на учёбу с утра, вернее, уже сегодня, а ему тут красотуля под боком и медовый месяц, с-с-собака!

Что мы по пьяни друг другу говорили и рассказывали, я припоминаю довольно смутно, но отчётливо помню, как взбешённая новоиспечённая миссис Блэк наорала на нас и отволокла бухого крёстного наверх в их спальню, а я, пошатываясь и икая, поплёлся в свой кабинет, с пьяной тщательностью совершил переход в свою лабораторию, с трудом из неё вылез и, не раздеваясь, рухнул в свою кровать.

И вот теперь я пялился в потолок балдахина своей кровати и со скрипом мозговых извилин корил себя, что в моей аптечке нет простого антипохмельного — великого, без всякого преувеличения, даже гениального, изобретения магического мира. Хотя когда бы я смог подумать о таких вещах? Совсем не рассчитывал, что "начну" в таком юном возрасте. Пришлось вставать и по стеночке, чтобы "не расплескать", очень аккуратно добираться до душевой. Контрастный душ и зубная паста помогли лишь отчасти, и на общее состояние с выхлопом не сильно повлияли. Волшебники... Прав был Снейп, чтоб ему икалось, глупое размахивание палкой тут не поможет, зельеварение — величайшая наука! Ну почему? Почему, я спрашиваю, зелье от похмелья есть, а чар от него же не существует? Я даже из всего обширного арсенала колдомедицины не могу подобрать что-то для снятия абстинентного синдрома. Можно, конечно, применить комплекс от отравления и с использованием "Очищающего", но не с моими трясущимися руками. А может?.. У Гермионы ведь получилось?

— Тампи! — в пространство позвал я.

— Молодой господин Гарри звал Тампи?

С громким хлопком, после которого меня чуть не стошнило, передо мной появилась моя старая знакомая домовушка, как всегда сосредоточенная и серьёзная. Мгновенно оценив моё состояние, она осуждающе посмотрела на меня и неодобрительно покачала головой. Короче, выразила мимикой все те чувства, которые подходили для данной ситуации.

— О великая королева домовых эльфов, — высокопарно и с похмельным апломбом начал вещать я для смутившейся Тампи. — Не найдётся ли у вас "эликсира Верне" для страждущего, недостойного волшебника? Я заплачу!

***

Румяный и в прекрасном настроении, спустившись вниз в гостиную, я заметил ещё одну раннюю пташку, которая сидела на диванчике около окна с неизменной книгой в руках. Немного напрягся, когда разглядел, что она была невыспавшаяся, нервная и какая-то вся подавленная.

— Доброе утро, Гермиона, что-то случилось? — присев рядом с ней, спросил я.

— Ты позавчера показывал мне то, что тебе прислала миссис Уизли, помнишь? — спросила она меня и после моего согласного кивка продолжила. — А вчера Джинни меня угостила конфетами и предлагала сразу их попробовать... настойчиво. Но ты же знаешь, как я отношусь к сладкому, и позже я применила то заклинание, которое ты советовал, для проверки всех подарков.

Она замолчала и с надеждой посмотрела на меня.

— Как так можно, Гарри? Я же всегда к ним хорошо относилась, а они... оказывается, травили меня какой-то гадостью.

— Потому и хорошо относилась, — буркнул я, беря её за руку. — Пойдём, здесь не место для таких разговоров.

Мы вышли из гостиной, прошли немного по коридору и остановились напротив той самой кладовки, в которой перед каникулами я варил зелья.

— Пошёл вон, мелкий засранец! На колени, ничтожество! Ты должен умолять меня, чтобы я откры... — начала возмущаться бронзовая ручка в виде головы медузы-горгоны по центру двери.

— Ты, я вижу, меня забыла, тупая деревяшка? Я могу напомнить! — и пнул дверь носком ботинка.

Дверь поспешно и без звука отворилась, пропуская нас в уютную, нашими совместными трудами обустроенную комнатку. Усадив Гермиону в удобное кресло, которое всё ещё держало трансфигурацию спустя два месяца, как и мой турник, к слову, я начал рассказывать, как я вижу всю ситуацию в целом:

— Понимаешь, Гермиона, у Уизли очень много парней, и потому естественно желание Молли пристроить их. Ты ведь сейчас заметила, после летних каникул, что в их обществе тебе неприятно и неуютно? Это от того, что кончился эффект всего, что эта пробивная кошёлка добавляла во все вкусности, присылаемые к незначительным праздникам нам, как друзьям Рона. Мне пока с эффектом привязанности к Рончику, а тебе уже, наверное, с изрядной долей стандартной амортенции к тому же Рону или одному из близнецов, а то и к двум сразу, от неё и подобного можно ожидать. Самое интересное, что очень скоро подобными конфетами и меня будут травить все, кому не лень...

Я рассказывал и рассказывал, вываливал на неё все свои выводы и возможные варианты развития событий с обоснованными объяснениями, почему так, а не иначе.

— А почему ты мне, ну... рассказал это всё только сейчас? — спросила потерянная и ставшая, казалось бы, ещё меньше и незаметней, какая-то вся поникшая Гермиона.

— Почему рассказал только сейчас, а не почему вообще рассказал? — она кивнула. — Сложный на самом деле вопрос, особенно для меня. Я не знал, кому можно доверять, да и кому было бы какое дело, что со мной творится. Кроме тебя, конечно, — добавил я, улыбнувшись на её возмущённый взгляд.

— И что теперь? Как они вообще могли... — начала было возмущаться Гермиона.

— Ой, вот только не надо! Всё ты понимаешь, — насмешливо сказал я. — Я наблюдал за тобой, и если раньше ничего не понимал, то сейчас мне очень многое открылось. Ведь ты себя тоже ведёшь очень