«Образ жизни в Павловске, – вспоминала Александра Федоровна, – показался мне особенно приятным; так как я привыкла с детства сообразовываться с привычками других, то мне и в голову не приходило жаловаться на то, что я должна обедать, гулять и ужинать при Дворе, более или менее заботясь о своем туалете».

Жизнь Николая Павловича и Александры Федоровны все время протекала под неусыпным взором Вдовствующей Императрицы. Мария Федоровна уделяла браку Николая повышенное внимание. После неудачного супружества ее старших сыновей, она с особым вниманием ждала того, что ей было так желанно: тихого, достойного, благочестивого союза. Брак Николая Павловича и Александры Федоровны именно таким и оказался.

Невестка, выросшая в среде почитания старших, совершенно спокойно относилась ко многим этикетным требованиям свекрови и никогда не проявляла обид или неудовольствия, хотя некоторые из них могли показаться чрезмерными или просто безапелляционными. В этом отношении они с мужем очень походили друг на друга.

Она, в отличие от Императрицы Елизаветы, не ставила личные амбиции выше этикета, а потому ее отношения с матерью мужа никогда не осложнялись и не обострялись. Александра Федоровна по этому поводу заметила, что Мария Федоровна «баловала меня снисходительностью».

Верная хранительница незыблемых дворцовых устоев и норм придворной жизни Шарлотта Ливен, которой мало кто мог угодить, однажды призналась Александре Федоровне: «Вы – любимица Вдовствующей Государыни!» Это была высшая оценка. Придворные сразу же заметили, что старая Императрица относилась к третьей невестке с такой нежностью, с которой никогда не относилась даже к своим дочерям…

Николай Павлович и Александра Федоровна одинаково спокойно-безразлично воспринимали великосветскую суетную жизнь. Они понимали ее неизбежность, никогда не пытались сокрушить или проигнорировать заведенные порядки, но никогда и не были их пленниками. Правда, если Александра Федоровна все-таки умела получать удовольствие от балов и приемов, то Николай Павлович так до конца и не сумел преодолеть стойкое убеждение, что это – «пустая трата времени».

Будучи прекрасным танцором, Николай Павлович редко танцевал; владея мастерством светской беседы, весьма неохотно поддерживал пустопорожние разговоры на балах и приемах. Матушка не раз выражала неудовольсвие по поводу того, что ее младшие сыновья Николай и Михаил на балах «усаживались в углу с вытянутыми, скучающими физиономиями, точно медведи или марабу».

Николай Павлович, чтобы доставить матери удовольствие, выходил в танцевальный зал, иногда беседовал с кем-нибудь о чем-то малозначительном и неинтересном, но сам всегда смотрел на это только как на исполнение необходимого ритуала. Он был рад и весел только тогда, когда уединялся со своей милой женой.

По словам Александры Федоровны, «у моего Николая лицо было слишком серьезно для 21 года, особенно когда он посещал общество или балы. Он чувствовал себя вполне счастливым, впрочем, как и я, когда мы оставались наедине в своих комнатах; он бывал тогда со мною необычайно ласков и нежен».

Надолго уединяться и избегнуть публичной жизни в положении Николая Павловича было невозможно. На него были возложены вполне конкретные обязанности. В апреле 1817 года он был назначен шефом Третьего Бранденбургского кирасирского полка, а через три дня после свадьбы, 3 июля 1817 года, – Генерал-инспектором по инженерной части и в январе 1818 года вступил в управление Инженерным корпусом.

Почти ровно через девять месяцев после венчания, на Пасхальной неделе, 17 апреля 1818 года в Великокняжеской семье случилось событие, которого все ждали и которого молодожены так опасались: у них родился сын. Произошло это в Москве, в Кремле. Тот момент описала Александра Федоровна: «Никс целовал меня и плакал, и мы поблагодарили Бога вместе, не зная даже еще, послал ли Он нам сына или дочь, но тут подошла Maman и сказала: «Это сын». Мы почувствовали себя еще более счастливыми при этом известии…»

Ребенка при крещении в Чудовом монастыре назвали Александром; появился на свет будущий Император Александр II.

Это явилось великим, ни с чем не сравнимым событием для Великокняжеской четы. Но не только. Это стало и делом государственной важности. Возникала надежная династическая перспектива, которой так долго не существовало. Особенно в те дни была весела и возбуждена Вдовствующая Императрица. Она давно уже предполагала, что Трон со временем перейдет к Николаю, а после рождения у того сына, подобные предположения только укреплялись.

Нет никаких оснований считать, что Николая Павловича и Александру Федоровну в тот период хоть как-то занимали мысли о Короне и преемственности власти. Они были счастливы безмерно родительским счастьем и благодарили Всевышнего за ниспосланное.

Николай Павлович переживал за здоровье супруги весь период беременности, хотя она и протекала довольно спокойно. Тревожила и другая мысль: старшие братья Александр и Константин не удостоились милости дождаться рождения сына. А как будет у него? И вот, все решилось самым наилучшим образом.

Состояние отца прекрасно передают строки его письма к митрополиту Московскому и Коломенскому Августину (Виноградскому), написанного вскоре после рождения сына Александра. В нем он уведомлял, что сделал пожертвование церкви и объяснил побудительные мотивы:

«Со страхом, свойственным человеку слабому, и с надеждою, не покидающею человека верующего, видел я приближение решительнейшей минуты в моей жизни. Не зная, что определило мне Провидение, радость или горесть, я подкрепил душу свою обещанием и ожидал с покорностью воли Божией. Ему угодно было благословить меня счастием отца; Он сохранил и мать, и младенца. Изъявление благодарности не нужно Тому, Кто читает в глубине души; но оно необходимо душе благодарной».

Великий князь Николай раскрыл, в чем состояла суть обета, данного накануне родов: воздвигнуть в церкви Нового Иерусалима придел в честь святого князя Александра Невского. Далее, обращаясь лично к Владыке, писал: «Вас, преосвященнейший Владыко, прошу быть мне помощником и руководителем во исполнении сего обета, священного моему сердцу. Пускай перед алтарем, воздвигнутым благодатностью отца, приносятся молитвы и о матери и о сыне, да продлит Всемогущий их жизнь для собственного их счастья, на службу Государю, на честь и пользу Отечеству».

Николай Павлович и Александра Федоровна были счастливы в браке. Это счастье было вознаграждено появлением многочисленного потомства. Помимо Александра, женившегося в 1841 году на Гессен-Дармштадтской принцессе Максимилиане-Вильгельмине-Августе-Софии-Марии (1824–1880), в России – Мария Александровна, у них родилось еще шестеро детей.

Мария (1819–1876), в замужестве (1839) за герцогом Максимилианом Лейхтенбергским (1817–1852).

Ольга (1822–1892), в замужестве (1846) за Королем Карлом Вюртембергским (1823–1891).

Александра (1825–1844), в замужестве (1844) за Фридрихом-Вильгельмом ландграфом Гессен-Кассельским (1820–1884).

Константин (1827–1892), женат (1848) на принцессе Саксен-Альтенбургской (Александра-Фредерика-Генриетта-Паулина-Марианна-Елизавета), в России – Александра Иосифовна (1830–1911).

Николай (1831–1891), женат (1856) на принцессе Ольденбургской (Александра-Фредерика-Вильгельмина), в