— Ты ведь так и будешь мне об этом напоминать?

Солёный ветер раздувает чёрные волосы Лоркана вокруг его сурового лица.

Я искоса смотрю на него.

— По части злопамятства — я профи.

— Ты так же умело прощаешь мужчин, которые не заслуживают твоего прощения.

Я сжимаю губы и снова обращаю взгляд на море, такое же беспокойное, как и я сама.

— Я не простила Данте.

Я делаю ещё один шаг, и ещё, и вот вода уже доходит мне до груди и вздымает мои одежды. Я знаю, что мне придётся их снять, чтобы у змеев был доступ к моим ранам, но я решаю остаться в них до тех пор, пока кто-нибудь из них не приплывет. Несмотря на то, что звёзды дают мало света, у воронов исключительно острое зрение, и хотя Лоркан видел меня голой столько раз, что я уже сбилась со счета, я бы предпочла не сверкать перед ним голой грудью.

— Святая Морриган, ты для них как нектар, — бормочет он.

— Прошу прощения?

Он кивает своим небритым подбородком на рога, разрезающие поверхность воды, точно плавники акулы. И судя по их размерам, я нахожусь в компании взрослых змеев. Я опускаю руки на узел на одежде и развязываю его, после чего спускаю рукава с помощью Лоркана.

Затем я надеваю одежду обратно, но теперь она расходится на спине и прикрывает грудь.

Длинные пальцы Лоркана скользят по моим длинным рукавам и обхватывают мои запястья.

— Пусть это сработает, — бормочет он, когда змеи доплывают до нас.

Их чёрные глаза появляются над поверхностью воды. Я содрогаюсь, потому что они огромные, и, хотя я знаю, что они не хотят причинить мне вред, мне всё ещё страшно купаться с этими гигантскими существами. Лоркан наблюдает за ними и издаёт шипение, когда один из них пытается оттолкнуть его от меня. Его пальцы сжимаются вокруг моей кожи, почти причиняя мне боль, но он не сходит с места и рычит на них, чтобы они залечили мои раны.

Змей шипит, его длинный чёрный язык ударяет Лора в щёку.

Я не могу сдержать смех, который вырывается у меня изо рта, когда вижу ошарашенное лицо Небесного короля, и не могу перестать хихикать, когда его глаза впиваются в мои.

— Твоей маме бы это понравилось.

— Смотреть на то, как тебя атакует морское животное?

— И это тоже, но я имел в виду, что ей бы понравилось наблюдать за тем, как её дочь плавает с животными, которых она так любит. И знать, что она нашла к ним путь, а они нашли путь к ней.

Его глаза сияют в темноте так же ярко, как его мокрая кожа. Я пристально смотрю в них, когда гигантские чешуйчатые тела огибают нас. Их спинные плавники ласкают мою больную плоть. Неожиданно два змея перестают закручиваться вокруг нас, и в море становится тихо. Я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что они не уплыли, и вижу, как двое самых больших змеев проводят своими бархатными языками по надрезу между моими лопатками.

Я пальцами впиваюсь в перекатывающиеся мускулы и жилы предплечий Лоркана, потому что — Святая мать всех воронов — это больно. Второй язык точно лента струится вдоль моей щиколотки, после чего начинает подниматься выше по моей икре и бедру.

Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на своём дыхании.

— Довольно.

Лоркан начинает вытаскивать меня из моря.

— Что ты делаешь?

— Тебе больно.

Мои веки раскрываются.

— Нет, Лор. Мне не больно.

— Ты плачешь.

— Потому что меня трогает сострадание и магические способности этих существ, которых так боятся фейри.

Я высвобождаю одну руку из его хватки и провожу пальцами по оранжевым кольцам, до которых могу дотянуться.

Змей начинает вибрировать и теперь лижет мою кожу еще быстрее, словно пытается слизать всё моё тело без остатка.

Лор хмурится. Я убираю его руку с моего бедра, подношу её к телу змея и прижимаю его длинные пальцы к спинному плавнику существа, который настолько же мягкий, как перья ворона. Змей снова начинает вибрировать, что заставляет Лоркана резко вдохнуть.

— Так они выражают благодарность.

— Хорошо бы.

Я хмурюсь.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что наш вид вибрирует, чтобы привлечь партнера.

Улыбка исчезает с моего лица.

— Это точно не… Змеи ведь не могут перевполощаться в людей?

— Ты действительно думаешь, что я позволил бы им тебя облизывать, если бы в них было хоть что-то человеческое?

Меня так сильно взволновал его ответ, что я даже не могу испустить вздох облегчения. Лор разворачивает меня, заставив мои ноги заскользить по мелким песчинкам, и проводит костяшками пальцев по моей спине.

— Что ты делаешь? — задыхаясь, говорю я.

— Проверяю, закончили ли они свою работу.

— Они закончили.

И как только его пальцы доходят до ямочек над моей попой, я хватаю его руку и отвожу в сторону.

— Ты мог бы просто спросить.

«Зачем спрашивать, когда у меня есть руки, чтобы проверить?»

«Потому что я не хочу, чтобы меня щупал мужчина, пальцы которого будут щупать кого-то ещё через пару часов».

Я жду, когда он начнёт это отрицать, но он только вздыхает в мою шею, и его тёплое дыхание прилипает к моей солёной коже.

Он хватается за вздымающиеся полы моих одежд сзади и крепко оборачивает их вокруг моей талии.

— Идём. Тебе надо поесть и отдохнуть.

И хотя один из змеев уже уплыл, другой всё ещё находится здесь, словно ждёт возможности выкрасть меня у другого хищника из воды. Я протягиваю руку и чешу его вокруг рога, чем снова вызываю вибрацию, что напоминает мне о словах Лора о том, как вибрируют вороны.

Мне неинтересно, вибрировал ли он для Алёны. Эта мысль совершенно не приходит мне в голову, потому что это абсолютно не моё дело.

Я глажу голову змея с такой силой, что в итоге погружаю его под воду. Животное только ещё больше сотрясается, после чего его голова выныривает, и он проводит своим раздвоенным чёрным языком по моему подбородку, вызвав улыбку на моих холодных губах.

Лор всё ещё завязывает мои одежды. И каждый раз, когда его ногти касаются моих рёбер сквозь тонкую ткань, я задерживаю дыхание. Каждый раз, когда его пальцы сжимают мою талию, я выдыхаю. Я похожа на женщин во время родов, которые приходили к бабушке за обезболивающими, которые она изготавливала дома. Их глаза сверкали так же ярко, как их покрытая потом кожа, когда лекарство начинало действовать. И когда я держала