Старик открывает рот гнилых зубов, на морщинистом горле рывками распарывается уродливая рана из которой течет смолистая кровь. Рюга смотрит на Алмаса, который с пустым взглядом мертвеца тонет в черной мути.

Гон поворачивается к долине и видит, как кровь из горла Кашима топит деревню, в которой они покупали овощи, в которой кузнец Лито клепал для них кожаную броню и первое оружие, где старик Тосо баловал их теплыми булочками… Все это черная волной окутывают до горизонта. Каждый холм вдруг становится золотым.

Против воли Рюга поворачивает голову не на Кашима а на Алмаса, белые глаза, красивые, те которые она хочет увидеть. Вдруг она понимает что на месте юноши лежит мертвая гонкай с белыми волосами.

— РЮ!

Грохот костей которые улетели в стены, и эхо от собственного крика крика разбудили Рюгу. Зеленая вспышка, хоть и тусклая подсветила архитектуру туннеля и бесчисленное количество отполированных костей которые как вода затопили округу.

Рюга легла на спину. Задышала как старуха. Поерзала, достала пару назойливых косточек из-под поясницы. Выровняла дыхание после кошмара, расслабила тело и просто смотрела в черноту разглядывая причудливые искры на глазах.

— «Займись делом,» — прозвучал голос наставника в ее голове, не Махабира, по крайней мере, гон этого не чувствовала.

— Хан, зачем?

— «Чтобы защитить».

— Так я и защищу, вот полежу тут, — Рюга поерзала на костях. — Чертов старик хочет меня получить, теперь я знаю почему.

— «А что, если он получит разом все, что ты собрала, после твоей смерти,» — голос Хана, то как он говорил, совпадал с его образом. Рюга невольно представляла, что огромный гон стоит скрестив руки над ней.

— А если Кашим своего добьется, то вернется в холмы, убьет Рю вас и вообще всех… — шептала гон, в очередной раз ерзая на косточках.

— «Тогда дерись так, чтобы защитить сестру».

— Да я и пытаюсь! — гаркнула Рюга.

— «Позор,» — Только и сказал воображаемый наставник.

— ДА ЧТО Я ДОЛЖНА!

Тишина, больше своего мастера Рюга не ощущала.

Гон подорвалась с импровизированного матраса и начала молотить кости под ногами измельчая их в пыль зелеными кулаками.

— А ТЫ БЕСИШЬ МЕНЯ ЕЩЕ БОЛЬШЕ А-А-А-А-А! — Проорала гонкай на зеленые костяшки, на которых сплелись сотни крючковатых суставов.

Рюга задышала, свесив плечи она стояла как подвешенная марионетка.

Сухой воздух душил.

Она заплакала, снова заорала. Снова замолотила в каменный пол с черепками. Вспышки зеленых искр постоянно показывали разные кости, она вошла в транс, дух сменился на красный, а спустя десять минут гон поняла, что истратила его весь.

— Что это за дыра?! — Рюга расселась как шарнираня кукла со слабыми нитями.

— Это мой дом, — раздался сдвоенный железный голос со спины.

Гон резко повернулась и остатками духа напрягла глаза.

Никого.

(семь часов спустя)

— Пить охота, — пробормотала Рюга.

Она восстановила духовые кости, часть во сне, часть в утренней медитации. После боя с танцовщицей это оказалось непростой задачей, обычно скелет страдал от трещин и сколов. К своему удивлению, Рюга обнаружила, что идеальный разрез «срастить» куда сложнее, чем банальный перелом.

Гон бродила по туннелям уже несколько часов. На ощупь разгребая косточки ногами. Иногда она подсвечивала духовым скелетом стены, на которых рельефная чеканка изображала непонятные символы, образы с детьми, парящими в небе над городом, который походил на голый лес.

Кости принадлежали кому угодно, кроме как айну: куты, гиены, крупные змеи, и всякая мелочь. Одно было общее — обглодали их так тщательно, что они блестели.

Гон подсветила потолок. Арка в форме замочной скважины со знакомыми фресками. — «Кристалл!» — Рюга разглядела небольшую полость, в которой поблескивал фонарь. Такими пользовались по всему Махабиру.

Гонкай прыгнула, схватила стекляшку костяной рукой, когда дух коснулся кристалла появился тусклый свет. — «Зарядился!» — подумала Рюга, но вскоре наблюдала, как будто кристалл медленно выгорает от места касания, словно тлеющий клубок волос.

— Сломанный, что ли?

Рюга продолжала смотреть, как тлеет нутро фонаря, ради любопытства коснулась костяным пальцем в тех местах, где еще остался прозрачный кристалл. Вместо того чтобы тлеть, он начал светиться, тускло, но после такой тьмы даже ослеплял.

Рюга долбанула кристалл о стену. Как она и ожидала, в тех местах где он выгорел, стекляшка разломалась лучше всего.

Девушка подняла светящийся осколок через оторванную тряпку, убедилась, что он не тлеет, и пошла с этим огрызком дальше.

Гонкай пробродила долгие часы, ноги заныли еще сильнее, теперь каждый полученный подвывих от танцовщицы напоминал о себе при любом движении. Много раз Рюга укоряла себя за бездумные атаки. Ее знания о массаже и оздоровительной гимнастике оказались бесполезны. — «Без толку, поспать и поесть вот что надо…»

— ТУТ ЕСТЬ КТО, есть кто… — крикнула гон, — а ты чего молчишь?

Тишина.

— Фу-у-у. — Рюга прикрыла нос.

— И долго ты собираешь вот так ходить кругами? — раздался железный голос, за спиной.

— Чего! — взвизгнула Рюга и обнаружила, что сделала лягающий выпад ногой, отчего все тело заныло, будто она грохнулась на гвозди. — Кто тут?

— Я полагал, Шакат научила тебя чему-то.

Рюга уже слышала такой, в пустыне к востоку от Драхта, когда они с Фином забрели в поселение, где от жителей остались только скорлупки.

Гонкай начала щупать воздух. Пальцы наткнулись на что-то длинное, острое. Рука скользнула вправо, такая же кость, только обломанная. Рюга ощущала это как плотный сгусток воздуха.

— Ты тут?

Глава_27.2

— А если это был бы враг, ты бы тоже трогала его и задавала вопросы, пока он метится в твое брюхо?

Что-то острое ткнуло Рюгу в живот. Гон не поскупилась и ударила в воздух, еще и еще. Она не чувствовала, что попадает, только непонятным образом ощущала последствия, ссадины на кулаках, мелкие царапины.

Кости под ногами стихли.

Снова тычок, уже под ребра, будто она попала в гигантские клешни краба. Собрав духовые кулаки, она замолотила по всему вокруг, как муха в паутине.

— Жалкие потуги.

Снова тычок в живот.

Снова красный вихрь.

Будто с задержкой Рюга ощущала, когда касалась чего-то. Она не почувствовала момент слома духовых кулаков, но обломанные костяшки теперь видела четко.

— ВЫХОДИ! — тяжело дыша проорала гонкай. Она вертелась туда-сюда так часто, что уже не понимала, где голос был изначально.

Фонарь затухал, Рюга наклонилась, чтобы влить в него дух.

Снова тычок, но уже в спину. Позвоночник хрустнул как сжатый веник.

Сложив зеленые кости в замок, она увеличила их вдвое, крутанулась и шмякнула об пол.

На этом дух иссяк.

— Машешь костями моего брата, словно обезьяна.

— Заткнись!

— Х-о-о-о, — обреченно выдохнул голос.

— Чего?

Рюга увидела все,