горсточку пшена и — фу, блин, — отгрызенный крысиный хвост, который дети обнаружили в подвале. Для хищных птиц на первый раз достаточно. Я отдавала себе отчет, что промысел — это куда более сложное и долгое дело. По уму сначала нужно убедиться, что в лесу присутствует живность, определить ее вид, прикормить на нужные поляны, а уже через недельку ставить полноценные капканы. Но это позже, если не дождемся подмоги из столицы. Или хотя бы Эдгара, который ни за что не отпустит меня одну за дичью. Еще и обругает за эту вылазку… Эх, даже неуютно без его угрюмого ворчания и убийственного взгляда.

Всё ли у него в порядке?

Стоило прикрыть за собой дверь, как из холла позади еле слышно донеслось:

— Вот твоя рогатка. С тебя полторы ириски, — деловито озвучил цену Ксандр.

Ой-ой. Срочно добывать еду! Или вернуться и отобрать? Нет, Николь осталась на хозяйстве, ничего страшного не случится.

Ну, с богом.

Глава 42

— Скажи честно, ты сурок? — вежливо осведомилась я у сугроба.

Сугроб безмолвствовал. Но я же отчетливо вижу, как из белой кучи снега на меня пялятся два маленьких глаза! Э, нет, живность, ты меня не проведешь, как ни прикидывайся валенком.

— Или бобр? — крошечные глазки дрогнули.

Ага, бобр. Всё с тобой ясно, будущий обед. Ай да я! Срочно дайте мне медаль за необычайно острое чутье, выведшее королеву-охотницу на зимний промысел. Пришлось бродить по лесу порядка двух часов, прежде чем крохотные серые следы на свежем пухляке стали видны. Ищейкой прильнув к следу, я бродила кругами, вынюхивая и высматривая возможную зимовку нашего рагу или гуляша, предвкушая, кого же обнаружу. Зайца? Куницу? Барсука, страдающего бессонницей?

Сначала мне показалось, что это мышь. На безмолвной снежной равнине обнаружилась пара черных крошек, по которым я с уверенностью определила: неподалеку кормилась полевка. Помет — лучший признак активной жизнедеятельности животного. Даже если бы она вооружилась перочинным ножом и накарябала на стволе: «Здесь была мышь», я бы предпочла ориентироваться на помет.

Но потом помет моргнул. Раз, другой, и мое величество застыло, пораженное догадкой. На меня пялится сугроб! Или некто абсолютно белоснежный, идеально мимикрирующий под снег так, что даже силуэт и размер не уловить. Не вовремя вспомнились охотничьи повадки белых медведей… Нет, глаза слишком маленькие, и носа не видно. Впрочем, мышь тоже отпала практически сразу: слишком далеко посаженные очи у потенциальной котлеты, не мышиный размер. Совместить эту деталь с размером следов, и получим:

— Или ты хорек? Хорек-альбинос, да?

Альбинос глубокомысленно моргнул. Обнаружив вторженца в свои владения, живность не спешила драпать со всех лап, а просто внимательно наблюдала из своего укрытия. И до того умный взгляд был у животного, что я невольно застеснялась приготовленной петли и спрятала ее за спину.

— Простите, если помешала.

Зверек индифферентно принял мои извинения, продолжая отслеживать взглядом каждое движение. Пожалуй, стоит обойти его схрон и спрятаться за ближайшим деревом, там же и установив силок. А чтобы умный гуляш наверняка попался, оставлю за собой пару зернышек.

— Вот и умница, — кое-как приладив петлю голыми руками, я тихо выдохнула. — Теперь идем ловить птичек.

Надеюсь, здесь водятся пернатые.

Для второй и третьей петли я облюбовала парочку полянок, усыпанных шишками. Не знаю, резвились это духи или белки, но лучшего места вблизи замка не сыскать. А свое жилище я старалась не терять из виду, чтобы не заблудиться и всегда видеть, куда улепетывать, если прижмет.

Оставшись один на один с тихой природой, я позволила себе выдохнуть и призадуматься.

Когда вернется Эдгар, нужно будет поставить вопрос ребром и расспросить его об альтернативных дорогах в Хорт. Если таковые найдутся, то Его ледничеству придется сдержать свое слово: я всенепременно попрошу его добыть нам еды. Путь в заплечном мешке, пусть на пару дней, но нам нужен шанс выжить и не опуститься до соскребания клея с обоев.

С другой стороны, именно сейчас можно позвонить напрямую Его величеству и потребовать забрать детей обратно из соображений голода. И меня заодно. Выпустить Аврору, чтобы она надавила на жалость, расплакалась, громко поурчала пустым желудком в динамик и пообещала всенепременно вернуться обратно в ссылку, как только плановая доставка продовольствия наладится. Мне даже не придется наступать себе на горло, предлагая запереть изменщицу в темнице в обмен на еду — я и так на это целиком и полностью согласна! Во-первых, потому что очень хочется есть. А во-вторых, потому что ритуал можно провести и в камере. Вряд ли меня будут так тщательно обыскивать, что нельзя в корсаже пронести баночку с воском и камешки.

А лучше совместить оба варианта: отправить егеря за провиантом и активно уговаривать короля издать указ о временной передислокации своей неверной супруги. И не ради послабления последней, ни в коем случае, исключительно из заботы о детях. Да, хороший план, так и поступлю. Ты согласна, Аврора?

Её величество приумолкла.

Странно, обычно королевишна более разговорчивая, а тут спряталась в нерешительности, будто боится.

— Цып-цып-цып, крылатые, кушать подано, — крошки упали на снег, прямиком в маленькую ловушку.

Пора домой. Вечером проверю, не попался ли хорек-альбинос в силок, а сейчас вперед и с песней: набирать тот самый добавочный номер, озаглавленный священным «Приемная Его величества Парелики». Так, а откуда я пришла?

Что-то морозец окреп, надо поспешить. Выкачусь по прямой к ручью и вернусь через еловую поляну с кривыми ёлками. Еще немного и буду не хуже егеря знать каждую делянку и закуток Катхемского леса. Построить бы здесь турбазу, заказать у ледяных магов строительство горнолыжного курорта и установить несколько подъемников. Хотя бы бугельных, пока в какой-нибудь скромной мастерской варится каркас теплой кабинки первого гондольно-кресельного подъемника. У подножья поставить шале для аристократов, проложить дорогу до океана… Так, а где ручей? Наверное, чуть дальше.

А еще всенепременно монополизировать продуктовый рынок. Новый курорт сколько угодно можно называть королевским и иметь с этого весомые астры, но ушлые купцы наверняка без мыла пролезут, поставляя продовольствие. Настроят складов и с поклонами, с улыбками, не мытьем, так катаньем начнут колотить целое состояние прямо на монаршей земле. И если эту нишу вовремя не застолбить, то через три-четыре года купеческая гильдия будет ржать в спину королю, подсчитывая вырученные барыши. Ибо кататься на лыжах умеют немногие, дай бог только лорды и леди, а есть три раза в день хотят все: и их отпрыски, и слуги, и вахтовые работники.

Да где ручей-то? Ноги успели заболеть, а его все не видать. И тишина эта