бы закинуть мой груз на себя. А мне было не тяжело. Мне было хо-ро-шо! И с каждым шагом становилось все лучше и лучше. У нас будет хлеб! И сладкие булочки, и молочная каша, и обязательно наваристый душистый бульон, от которого вся детская усталость испарится.

Мы шагали бодро, не замечая холода и веса провизии, о чем-то на ходу перешучиваясь. Эдгар рассказал, что пришлось изрядно укрепить ущелье ледяными наростами и почти вручную расчищать снежный вал, чтобы дорога от подножья гор через лес снова освободилась. Будучи единственным должностным лицом в сердце Катхема, лорд Браун обязан заботиться о местном климате, природе и даже географической стабильности, вовремя предотвращая погодные катаклизмы. Услышав такие должностные обязанности, я выпала в осадок. Как это, предотвращать катаклизмы? Оказалось, что от ледника частенько откалываются айсберги и уплывают в открытый океан, чего допускать не следует.

Угу, помню судьбу «Титаника». Помимо этого, лорд-леший заботится о сохранности и чистоте снежной трассы от таможни к океану, отводит лавины, контролирует бураны, чтобы они не замели замок, и не допускает гибели леса от мороза. Ах да, еще он строит в шеренгу местных духов, удерживая их в Катхеме и не позволяя стервозным сущностям нападать на таможенный пост или вырваться в близлежащие города.

— Маловато тараканов тренируется, — удивился Эдгар, выкатываясь почти к самому замку.

Я обогнула соседа и вгляделась в группу детей, облепившую высокого учителя. Действительно, обычно их в три раза больше, да и выглядят они повыше: как минимум Ксандр и Николь уже догнали меня в росте и доставали педагогу до плеча. А эти деточки дышат сэру Николасу в коленки.

— Так это же малыши, — мы с Авророй изрядно удивились, разглядев среди воспитанников Билли.

Детсадовцы задрали головы, вслушиваясь в громкий и отрывистый голос педагога. Слов не разобрать, слишком далеко, но капризное хныканье донеслось даже сюда. Зачем он их вывел?

— Рановато им искать фуату, — заметил Эдгар, замедляя шаг.

— Прости? — я недоуменно оглянулась на него.

— Фуату, искру ледяного дара, — пояснил он мне. — Годам к восьми ледяных магов учат первому контакту со своим даром. Медитация, концентрация, познание себя. В общем, простенькие развивающие упражнения, чтобы случайная магия приобретала произвольный характер. Рано для дошколят.

— А что такое маттэ-никс? — в памяти всплыли странные слова.

— Физическое воплощение стихийной магии, — удивленно пояснил сосед. — Всё, что может создать ледяной маг своей силой и видоизменить волей.

— А может ли почти взрослая девушка не найти свою фуату?

— Конечно, — хмыкнул егерь. — Иные одаренные всю жизнь так мучаются. Если не учиться, то и до старости не нащупаешь. А ты подозреваешь у себя ледяную искру?

— Да я про Николь, — досадливо отмахнулось мое величество, вслушиваясь в голос сэра. Не нравятся мне эти визгливые нотки.

— Ей бы помедитировать, — внезапно сказал сосед. — У нее вся энергия в позвоночнике перекрутилась, как змея, в плечах каменным колом застыла и не поворачивается. Куда ей течь? Откуда? Потоки забиты к чертям собачьим. И качественно забиты, даже «прорыв плотины» почти не случается. Выдрессировали её знатно: ни пикнуть, ни икнуть без спроса. Детства поди совсем не было?

— Она всегда старшая.

Мне кажется, или кто-то плачет?

— Оно и видно. Только старшая — это диагноз, а не год рождения. Погляди на вашего умника: тоже старший в семье, а энергия хлещет из всех щелей. Не душит его ответственность, не давит старшинство, не надо на своих плечах нести младших. Потому и ледяная магия легко дается, и артефакторика.

— Удивительно, а…

Глухая пощечина рывком обовала вопрос.

— А-а-а-а! — звонкий детский вопль взвился к башенным шпилям.

Глава 44

— Эдгар, хватит! — я безуспешно цеплялась за медвежьи плечи, стараясь сдержать бешеного хозяина тайги. — Ты же его убьешь.

— И не один раз, — свирепо рычал лорд Браун, продолжая методично вбивать кулаки в череп визжащего препода.

Сэр-учитель валялся в снегу, уделав кровью свежие сугробы. Попеременный визг и противное бульканье разбитыми губами не мешали ему сыпать проклятья на наши головы. «Я вас засужу!» — и треск ломаемых лицевых костей вызвал легкий приступ тошноты, как и полный боли крик «компетентного мага», а потому я метнулась к Элли и зажала ей уши.

На щеке девочки расплывалась безобразная припухлость.

Икающая от истерики малышка совсем обессилила и просто стекла на мои руки, как подтаявшее мороженое. К вечеру её лицо превратится в один сплошной синяк, отчего кровавая пелена перед моими глазами не желала спадать.

У-р-р-рою, мразь!

Недалеко от места происшествия тряслись остальные детсадовцы, с первого раза усвоив команду «рыдать в себя». И к ним уже выбегали кое-как одетые подростки, привлеченные наружным шумом.

— Ваше величество! — первым из дверей вылетел Крис, с места в карьер развив крейсерскую скорость. — Элли! Что произошло?!

— Ах ты утырок! — ломким голосом взревели вслед за ним, и обогнавший товарища сообразительный Рон кинулся к взрослым. — Он её ударил?!

Крис перевел взгляд на алую щеку и мгновенно побелел.

— Ты ударил мою сестру! Я тебя убью! — испустил душещипательный вой парень, кинувшись с кулаками на учителя.

Юность до боли эмоциональна, в отличие от степенной и молчаливой зрелости. Едва мы поняли, что произошло, как большое и неповоротливое тело егеря пушечным ядром пролетело три десятка метров прямиком к зарвавшемуся педагогу и без лишних вопросов приласкало придурка хуком справа. Конфетный фейерверк сыпанул в разные стороны. Всё это я отмечала лишь краем глаза, ведь ноги сами несли меня к упавшей от оплеухи девочке, ведомые одним инстинктом — оттащить детеныша от опасности и спрятать за спину. Полагаю, этот же инстинкт велел графу поступить единственно правильным для мужчины способом — уничтожить угрозу на месте, приговорив к казни.

К моему искреннему удивлению, сэр Николас не отмучился сразу же. Очень неосмотрительно с его стороны. Вместо благополучной примерки белых тапочек лорд-преподаватель попытался защититься прямо из сугроба и выстроить какой-то щит, пользуясь преимуществом обстановки. Но то, что работало с детьми, не сработало со взрослым и разозленным магом.

— Хлипковат полог, — шипел разъяренный ледничий, одним ударом снося хрустальный заслон.

У воспитанников отвисли челюсти. Не знаю ранг этого магического барьера, но такая мимолетная зуботычина, разбившая к едрене фене глухой и внешне прочный щит, возвысила лорда Брауна на недосягаемую крутизну в детских глазах. Какая магия? Град обычных тумаков сыпался на макушку идиота, посмевшего поднять руку на ребенка, и ледяной маг ничего не мог противопоставить этим ударам.

— Я сказала, что хочу играть, — захлебывалась объяснениями Элли, едва обретя способность говорить. — А он!…

— Тише, тише, моя маленькая, — бормотала я, прижимая девичью голову к себе. — Пойдем в