плюясь яростью, и сжимал горло Раласиса так сильно, что было чудом, что Раласис еще не умер.

Пройдет совсем немного времени, и это будет исправлено.

Раласис отказался от попыток разжать руки мужчины и, вместо этого, ударил кулаком. Солдат двинул плечом, чтобы блокировать удар, и, каким-то образом, умудрился одновременно жать сильнее. Кровь шумела в ушах Раласиса, его легкие стонали, зрение затуманилось.

В отчаянии он вцепился охраннику в глаза, в нос, в рот, в любое место, за которое мог ухватиться, потянуть, ткнуть пальцем, во что угодно, лишь бы помешать ублюдку убить его. Его большой палец правой руки скользнул по ноздре мужчины, и он ткнул им внутрь, вонзаясь так глубоко, как только мог. Охранник взвизгнул от боли, и на одно восхитительное мгновение хватка на шее Раласиса ослабла. Он глотнул немного воздуха, решив не упускать этот вкус жизни, и изо всех сил ткнул большим пальцем мужчине в глаз. Раласис, возможно, и не был лучшим бойцом в мире, но он тоже не собирался умирать, и это откуда-то придавало ему сил.

Его большой палец нашел свою цель, и он изо всех сил ударил мужчину в глаз. Крики охранника превратились в вопли, руки оторвались от шеи Раласиса, и, просто так, их позиции поменялись местами. Теперь уже Раласис продолжал атаку.

В другой день Раласис, возможно, поддался бы искушению отпустить ублюдка, но не сегодня. Он копнул глубже, почувствовал, как лопнул глаз, и заставил гвардейца взвыть так, как он никогда раньше не слышал, даже в тот раз, когда старый Сэммо потерял ногу из-за Большого Белого.

Только тогда он отпустил ублюдка, наблюдая, как мужчина откинулся на пол. Охранник прикрыл глаз рукой, но остановить кровь было невозможно. Она просочилась сквозь пальцы и потекла по лицу.

Раласис, шатаясь, поднялся на ноги, пытаясь отдышаться. Охранник, которого он пнул по яйцам, пытался встать, поэтому Раласис пнул его снова, на этот раз в лицо, и уложил на землю.

Мужчина и женщина уставились на него, открыв рты, забрызганные кровью и окаменевшие.

— Извините за беспорядок, — сказал Раласис.

— Моя куртка, — пискнул мужчина, но Раласис уже вышел за дверь и направился обратно вниз по лестнице. Его руку саднило после драки, а горло чертовски болело, но он мог побеспокоиться обо всем этом позже. Ему все еще нужно было выбраться из переулка. Крыша была закрыта, и оставалась только улица — улица, полная солдат.

Он остановился у занавески из бисера у входа и выглянул наружу. С уровня земли вид не улучшился. Дюжина солдат слонялась вокруг, а пленников было вдвое больше — они стояли на коленях со связанными руками посреди переулка. Не было никакого способа проскользнуть мимо, не будучи замеченным этой толпой.

Что ему было нужно, так это отвлечение.

На этот раз он побежал вниз, в таверну, прекрасно понимая, что солдаты, которых он избил наверху, могут в любой момент позвать на помощь.

Раласис достал из-за стойки три бутылки бренди, а также скатерть из бара и вернулся на улицу. Он остановился только для того, чтобы снять со стены фонарь. Затем, недалеко от занавески из бисера, он поставил все это на пол. Ткань он разорвал на полоски и пропитал каждую из них бренди, прежде чем заткнуть ими бутылки так, что половина полоски оказалась внутри. Теперь наступила сложная часть. Надо поджечь все и не загореться самому.

Он открыл крышку фонаря, обнажив масляную лампу.

Кто-то начал кричать наверху, слова были невнятными. Возможно, охранник, которого он ударил ногой в рот, или тот, кому шлем протаранил горло. В любом случае, у него оставалось не так много времени.

Раласис окунул конец одной из тряпок в открытый огонь лампы. Она загорелась сразу. Слишком быстро.

Не теряя времени, Раласис подбежал к дверному проему, отодвинул бусы в сторону и со всей силы швырнул бутылку через головы заключенных. Она разбилась о входную дверь заведения Мэг, и бренди внутри вспыхнуло огненным шаром. Гвардейца окатило огнем, и он заплясал вокруг, зовя на помощь, в то время как его товарищи пытались потушить пламя. Раласис вернулся за двумя другими бутылками, поджег их вместе и снова выбежал на улицу.

Он швырнул одну прямо в группу гвардейцев, а затем быстро другую, туда же. Обе бутылки разбились о камень, распространяя огонь по переулку. Даже заключенным пришлось спасаться бегством, поскольку бренди передало пламя в их сторону. Все кричали и проклинали, когда несколько невезучих превратились в живые факелы.

Раласис не стал терять времени даром. Он побежал к выходу, не оглядываясь.

Десять ярдов. Восемь. Шесть. Почти на месте. Главная улица звала его, толпа на ней была желанным зрелищем.

Люди повернулись в его сторону, наконец-то посмотрев теперь, когда он был почти среди них. Или, может быть, это был огонь и крики позади него. Ему было все равно. Он был в безопасности. Он был далеко.

Он бросился в толпу, почувствовал, как пространство расступилось, а затем снова сомкнулось вокруг него. На этот раз давление тел было хорошей вещью. Он позволил потоку унести себя прочь из Переулка Торенан, подальше от людей с мечами, которые хотели его арестовать.

Почувствовав себя в безопасности, Раласис направился обратно вверх по холму, сквозь толчею улиц Лейсо. Прилавки выстроились по обе стороны дороги, между ними едва хватало места для человека. Там продавались еда, выпивка, безделушки, шелка, шляпы и еще куча всякой всячины. Торговцы кричали каждому, проходящему мимо или случайно попавшегося им на глаза. Клиенты подшучивали друг над другом, пока не были заключены сделки, скрепленные рукопожатием и обменом несколькими монетами. Никто не обращал внимания на Раласиса, когда он протискивался сквозь толпу. Все были сосредоточены на следующей сделке.

Раласис оглянулся и увидел дым, поднимающийся в ночное небо из Переулка, но никто не последовал за ним. Он сбежал.

Тиан Галрин жил в восточном квартале, среди самых величественных домов, недалеко от вершины горы. Улицы здесь были тише, но не пусты. Это было не место для торговли, но в этом районе жили деньги, и это всегда привлекало людей. Тем не менее, Раласис держался в тени. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

И слава Богам, потому что, когда он добрался до района, где жил тиан, солдаты там перегородили улицу баррикадой, а большая толпа стояла и глазела. Сначала Раласис подумал, что они пришли за ним, но все их внимание было сосредоточено на доме Галрина.

— Что происходит? — спросил он у какого-то зеваки.

Мужчина даже не потрудился взглянуть на него,