Воодушевленный этой оценкой от Феррари – он мог быть не слишком приятным, но его личность доминировала всегда и во всем, и иногда одного его слова хватало, чтобы вдохновить собеседника и вызвать всплеск адреналина, – Виллорези нажал на газ и пустился в путь через Парму, Пьяченцу, По, Кремону и, наконец, завершил гонку в Брешии. Вместе с напарником, Паскуале Кассани, он выиграл восемнадцатую «Милле Милья», четвертую подряд для автомобилей Феррари. Как всегда, заработанным денежным призом он поделился с механиком.

Через несколько дней Феррари устроил ужин в честь победы Виллорези. В Модене на этот вечер собрались пилоты, механики, инженеры, а также личные друзья Феррари, включая доктора Маньони, его личного врача, и Антонио, парикмахера. И, конечно же, там был Дино, все больше увлекающийся миром автогонок.

У него, уже взрослого мужчины, в тот вечер проявились во всей своей разрушительной жестокости признаки болезни, которая мучила его много лет. Несмотря на все усилия, Дино не мог держаться на ногах самостоятельно, постоянно нуждался в поддержке кого-то из присутствующих. Он долгое время боролся изо всех сил, чтобы сохранить свою независимость в движениях, отказываясь уступать тому, что все сильнее осложняло его жизнь, но этим вечером он был вынужден сдаться.

Подавленный болью и беспокойством, Энцо решил досрочно завершить ужин, чтобы положить конец страданиям сына. Когда он говорил о «ужасных радостях», он имел в виду и такие моменты, как этот, когда невозможно вовсю праздновать спортивный успех, потому что жизнь сразу предъявляет тебе счет.

Перед началом сезона «Формулы-1» Энцо Феррари отправился в Тортону. Место было выбрано не случайно, оно было почти равноудалено от Модены и Турина. На, можно сказать, нейтральной территории он, наконец, решился встретиться с Баттистой Фариной, которого все называли по его семейному прозвищу Пинин и который был кузовщиком, придерживающимся лучших туринских традиций.

Феррари, постоянно сосредоточенный на разработке новых двигателей и механизмов, никогда не стремился найти постоянного кузовщика, предоставляя выбор мастера самому клиенту, как это происходило в 1920-х, когда он и сам попробовал себя в роли кузовщика, а затем и в 1930-х. Кроме того, для него, человека, связанного с миром гонок, сердцем автомобиля всегда был мотор. Все остальное было вторично. Две экстравагантные работы графа Мардзотто, вероятно, открыли ему глаза и убедили его, что пришло время заботиться также и о том, что находится над моторным отсеком и вокруг него.

Из всех итальянских кузовщиков он выбрал Пинина Фарину, которого он знал с начала двадцатых годов, когда они оба стояли на старте гонки «Аоста – Большой Сан-Бернар», и работами которого он впоследствии восхищался. Но, не желая создавать впечатление, будто он просит что-то у Фарины, Феррари не хотел посещать его ателье на проспекте Трапани в Турине. Феррари теперь был королем, а король принимает только в своем дворце в Маранелло. Но и Пинин, которому заказы от Феррари, конечно, придали бы популярности и достатка, не хотел казаться тем, кто идет к Феррари просить работу. И только через посредничество сына и зятя Пинина, Серджо и Ренцо Карли, оба согласились встретиться в нейтральном месте, в траттории Тортоны.

При встрече им не понадобилось много времени, чтобы понять друг друга. Беседа сразу перешла в довольно живое русло. Феррари, которого сопровождал коммерческий директор Джероламо Гардини, сказал, что ищет кого-то, кто комплектовал бы механическую часть его машин кузовами. Кузов и двигатель, элегантность и мощь должны идти рука об руку, рождаться и расти вместе. Ему не нужен был портной на стороне, ему нужен был кузовщик, который работал бы рядом с ним, воплощал бы в формах кузова мощь и философию его автомобилей. Кузовщик должен был быть вовлечен в проект с самого начала, а не приглашен для одевания готового продукта.

Вернувшись в Турин, Пинин поставил во главе проекта своего двадцатипятилетнего сына Серджо – это решение созрело у него в голове во время обратного путешествия. Феррари, узнав возраст назначенного контактного лица, поморщился, но спорить с Пинином не стал и ждал их обоих.

В воскресенье, 27 мая, Гран-при Швейцарии в Берне открыл второй сезон «Формулы-1». Обнадеживающие впечатления, полученные в конце сезона-1950, подтвердились. В квалификации гегемония «Альфа-Ромео» была лишь незначительно нарушена «Феррари» – Виллорези стал третьим, впереди и позади него были по две «Альфетты», но в гонке дело пошло совсем по-другому. Таруффи занял второе место вслед за Фанхио после долгой и победоносной борьбы с «Альфеттой» Нино Фарины, действующего чемпиона мира. Феррари, оставшийся в Маранелло, увидел в этом результате обнадеживающие признаки, несмотря на то, что за Таруффи приехали еще три «Альфа-Ромео», а «Феррари» Аскари финишировала только на шестом месте.

На 30 мая была запланирована «500 миль Индианаполиса» – еще одна гонка в календаре, еще одна гонка, игнорируемая европейскими заводами и командами. В середине июня «Формула-1» вернулась в Европу. На трассе «Спа-Франкошам» проходил Гран-при Бельгии. Виллорези, третий в квалификации, стартовал с первого ряда[61] вместе с двумя «Альфа-Ромео» – Фанхио и Фарины. Благодаря низкому расходу 12-цилиндрового атмосферного двигателя, установленного на «375 F1», пилоты Феррари заняли второе и третье места в гонке.

Но не все то золото, что блестит: Аскари и Виллорези уступили Фарине три и более четырех минут соответственно, и если бы не проблемы Фанхио с одним из колес во время пит-стопа, то, вероятно, вторым пришел бы именно он. Однако факт заключался в том, что, несмотря на начальное отставание, Лампреди и его команда наконец-то подошли к желаемому уровню конкурентоспособности, которого они стремились достичь на протяжении месяцев и к которому они подошли еще ближе в следующем Гран-при Автомобильного клуба Франции, где уже в квалификации, как рассказывали журналисты, «было явное впечатление, что “4500“ из Маранелло приблизились к своим соперникам настолько, что угрожают им с очень близкой дистанции».

Во Франции третью официальную «Феррари» вел Хосе Фройлан Гонсалес, крупный мужчина, который заменил Таруффи, занятого в мотогонках. Гонсалес, друг Фанхио и победитель двух зимних гонок Темпорады за рулем «Феррари», через несколько дней после Франции приехал в Маранелло в сопровождении чемпиона из Балькарсе. Фанхио лично представил его Энцо Феррари, и итогом встречи стал контракт со Скудерией до конца сезона.

Затем был Гран-при Великобритании и Европы на «Сильверстоуне», который в прошлом году официально открыл чемпионат мира. Гонку запланировали на субботу, 14 июля 1951 года, и эта дата вошла в историю «Феррари».

День задался с самого утра. Недавно принятый на работу Гонсалес взял pole position с секундным отрывом от Фанхио. Впервые за полтора сезона первая позиция на старте принадлежала не гонщику «Альфа-Ромео». И,