сосуществовали на Мальте вполне мирно, того же нельзя сказать о карфагенянах и римлянах. Во время Пунических войн, когда по всему Средиземноморью шли баталии между карфагенскими и римскими флотами, в них оказался неизбежно втянут и некогда мирный остров. Карфагеняне, как и другие народы в других веках, использовали отличные гавани Мальты для своих флотов и военных галер. Во время Первой Пунической войны Мальта была карфагенской военно-морской базой, и римляне, осознав важность острова, вторглись на него и захватили. За эту войну остров несколько раз переходил из рук в руки. После заключения в 241 году до н. э. мира, хотя Сицилия перешла к Риму, Мальта осталась у карфагенян. Римляне, несомненно, чувствовали, что если они будут владеть большим островом, занимающим центральное положение в Средиземноморье, то смогут позволить себе оставить маленький архипелаг побежденным. Во Второй Пунической войне они, безусловно, осознали ошибку. В 218 году до н. э. контроль финикийцев над островом, продолжавшийся восемь веков, завершился. Тогда консул Семпроний захватил Мальту и Гоцо и сделал их римскими.

Финикийцы, греки, римляне. Маленький архипелаг, словно зеркало, отразил судьбу многих крупных городов и государств. Но долгие века финикийского и карфагенского влияния оставили свой отпечаток, и язык людей и их культура почти не изменялись на протяжении следующих семи веков римского господства. Когда римляне собирали великую армию вторжения для разрушения Карфагена в 146 году до н. э., они использовали мальтийские гавани. Жители Мальты считались союзниками, а впоследствии Мальта и Гоцо стали муниципалитетами и пользовались некоторой автономией. Нет причин сомневаться в том, что в римский период на островах снова царили мир и процветание. Мальта в те времена была зеленой и плодородной. Хотя на протяжении двух предыдущих тысячелетий имела место значительная вырубка лесов с последующей эрозией почвы. И все же поэт Овидий, творивший в I веке до н. э., все еще мог написать, что «недалеко от пустой Косиры есть остров богатый Мелита, воды его моря Ливийского бьют». Утрата деревьев имела место в некий период между окончанием римского правления и прибытием на остров рыцарского ордена Святого Иоанна в начале XVI века. Остров настолько изменился за это тысячелетие, что представители рыцарей, осматривавшие его, назвали Мальту «не более чем скалой песчаника, поверхность которой едва ли покрыта тремя или четырьмя футами земли, тоже каменистой и совершенно непригодной для выращивания зерновых».

На Мальтийских островах после римского правления сельскохозяйственная система была главным образом основана на выращивании зерновых и олив. Мальта также прославилась своим медом и текстилем. Вероятно, финикийцы, которые находились в числе передовых производителей тканей Древнего мира, во время своего правления создали здесь со ответствующее производство. Порты и гавани продолжали процветать, пока торговля на «Римском море» велась активно, а административная столица расположилась в центре острова, на возвышенности, откуда было видно почти всю его территорию. Здесь остатки христианских катакомб напоминают о том, что Мальта была одним из первых мест Средиземноморья, ставшим христианским.

В 58 году святой Павел и святой Лука по пути в Рим потерпели крушение у Мальты. Виной всему был сильный шторм, вызванный ветром эвроклидон. Последующие события описаны в Деяниях апостолов, гл. 27, 28: «Когда настал день, земли не узнавали, а усмотрели только некоторый залив, имеющий отлогий берег, к которому и решились, если можно, пристать с кораблем. И, подняв якоря, пошли по морю и, развязав рули и подняв малый парус по ветру, держали к берегу. Попали на косу, и корабль сел на мель. Нос увяз и остался недвижим, а корма разбивалась силою волн. …Спавшись же, бывшие с Павлом узнали, что остров называется Малит. Иноплеменники оказали нам немалое человеколюбие, ибо они по причине бывшего дождя и холода разложили огонь и приняли всех нас».

Греки называли жителей Мальты barbaroi, потому что они не говорили ни на латыни, ни на греческом языке Павла и его спутников. Почти наверняка они говорили на каком-то диалекте финикийского языка, которому научились за века финикийской колонизации острова. Несмотря на двухсотлетнюю римскую оккупацию, можно не сомневаться, что латынь не пользовалась популярностью у консервативного крестьянского населения. Греческий историк Диодор Сицилийский называл Мальту и Гоцо «финикийскими колониями» даже в то время, когда они уже давно являлись частью Римской империи.

Традиционно местом крушения корабля святого Павла считается островок у северо-восточного побережья Мальты, при входе в залив, до сих пор носящий имя святого Павла. За три месяца, которые два святых провели в столице Мальты, Павел (среди прочих чудес) излечил больного отца высокопоставленного гражданина по имени Публий. По крайней мере, так утверждает легенда. Несомненно, все это время местному населению проповедовалось Евангелие. Даже традиция, утверждающая, что Публий обратился в христианство и стал первым епископом Мальты, представляется вероятной. Таким образом, Мальтийский архипелаг стал одним из ранних центров христианства в римском Средиземноморье. Не исключено, что уже в это время появились зачатки мариолатрии, которая была заметной чертой религиозной истории острова в последующие века. Женское начало, тысячелетиями доминировавшее в религии островитян, не могло исчезнуть без следа. Земля-мать, которая во многих частях Средиземноморья трансформировалась в богинь с другими именами, все еще была способна к другим, ничуть не менее сложным трансформациям.

Когда Константин основал свою столицу на Востоке, Мальта наслаждалась относительным спокойствием. История архипелага в течение многих веков отражала историю моря. В третьем тысячелетии его заняли народы Северной Европы и впоследствии многократно оккупировали соперничающие народы Средиземноморского бассейна. В жилах его обитателей текла кровь семитов, латинян и греков, а также других народов-мореплавателей. Они говорили на семитском языке, но их законы и традиции были по большей части римскими. Их религия была семитской по происхождению, но она изменилась под влиянием греко-римской цивилизации, став причудливым соединением философии и богооткровенной религии, которую мы называем христианством. На Мальте, как и на всем Средиземноморье, Восток и Запад переплелись, создав уникальное творение, впоследствии названное европейской цивилизацией.

В 330 году, когда новая христианская столица Римской империи строилась на Босфоре, Средиземноморье переживало период внешнего спокойствия. Оно было объединено законами, суда ходили по нему «на законным основаниях», и одна религия начала объединять народы и нации. Во многих местах – к примеру, на маленьком Мальтийском архипелаге, могло показаться, что произошло примирение между материальным и духовным началом, между восточным мистицизмом и северной практичностью, между разными артериями внутреннего моря. Все должно было измениться. Таинственному маятнику человеческих деяний вот-вот предстояло качнуться. Завоеватели должны были превратиться в завоеванных, а завоеванные – в завоевателей. Искусствам, наукам, языкам и культурам предстояло новое перераспределение. Течение, которое вечно циркулирует вокруг этого моря, уже начинало в