— Колчин, чего ты хочешь? — Директор задаёт вопрос после паузы, которую математичка не нарушает. Справедливо все присутствующие решают, что сказать ей нечего.

— Как чего? — Удивляюсь вполне искренне. — Справедливости. Исправляйте четвёрку на пятёрку. Как наказывать за такие проступки, вам виднее. И надо принять меры на будущее. Официально заявляю, что отныне все уроки Людмилы Петровны будут сниматься на видео.

— Классный журнал — документ строгой отчётности, — морщится директор, — так просто оценку не исправишь…

— Выходит, Людмилу Петровну можно привлечь к ответственности за фальсификацию документа строгой отчётности?

Зуева дёргается, директор размышляет и приходит к решению.

— Людмила Петровна, ваш промах, вам и исправлять. Берите новый журнал и всё аккуратно переписывайте. И сами понимаете, одна ошибка и всё будете заново переделывать. Хорошо, что времени прошло немного. Профильные педагоги, думаю, не откажут вам продублировать свои записи…

Напоследок директор волевым жестом исправляет оценку в журнале красной пастой. Чтобы математичка невзначай не скопировала неправильную оценку. Красная пятёрка из-под его руки выглядит намного привлекательнее худосочной синенькой четвёрки.

Устал я с ними. Когда иду домой с друзьями, объясняю про подводные камни школьного обучения.

— Учитель не должен ставить оценку от фонаря! Есть жёсткие правила. Особенно ясные в математике…

Далее объясняю элементарное. То же самое, что говорил у директора. Как оцениваются письменные работы и устные ответы.

— Понимаете? Жёстко всё! Если Петровна не сделала мне ни одного замечания, значит, ниже пятёрки не имела права ставить. Потому что отсутствие поправок с её стороны означает, что мой ответ идеален.

— Тогда Нелли нам завышает оценки, — задумчиво произносит Катя, — она постоянно нас поправляет…

— Не завышает, — пинаю в сторону урны попавшуюся по дороге алюминиевую банку. — Она, во-первых, больше по произношению работает, а во-вторых, мы давно программу обогнали. Уже сейчас мы можем сдать экзамен за весь школьный курс, и никто ниже четвёрки не получит. Она просто не имеет права ставить кому-то четвёрку за темы девятого или десятого класса.

— Mais oui… — непроизвольно Катя переходит на французский. Мы на русском говорили, с нами гвардейцы, которые не копенгаген, а знать им тоже надо.

И эти люди борются за звание дома образцового быта высокую успеваемость, — продолжаю думать уже дома, возясь с обедом. Наверняка за уровень успеваемости полагаются какие-то плюшки и успешным учителям и администрации. И зачем стрелять себе в ногу? Что там мне в позапрошлой жизни рассказывала мама?

В сердце чуть кольнуло, на секунду замираю. М-да… если в предыдущем варианте замена была, то в нынешнем приходится туго. Хм-м, детский организм физиологически нуждается в матери? И до каких пор? Быстрее бы пубертатный период, когда даже нормальные дети иногда бросаются на родителей.

По всем признакам эта пора не за горами. Уже ловил себя на том, что нравится смотреть на ножки мадемуазель Нелли. Ладно, вернёмся к нашим баранам. Мама была учительницей, поэтому кое-что знаю. Есть процент успеваемости, когда считаются все положительные оценки, начиная от тройки, а есть качество знаний. Вот оно! Качество знаний оценивается как отношение пятёрок и четвёрок ко всем оценкам! Бляха! Получается, Петровне наплевать, четверка в статистике успеваемости равноценна пятёрке. Так, вот где собака порылась…

А вот как учитывается количество отличников, я не в курсе. Так-то по итогу начальной школы большая половина класса получила похвальные листы, как круглые отличники. Лилию не могли не отметить за такой результат, но, возможно, это не регламентируется. Точно, не могут феноменальные результаты регламентироваться. Их просто никто не предусматривает.

Вернёмся к нашим баранам, — возобновляю размышления после того, как покончил с борщом и приступил к компоту, — вернее, к нашей овце по имени Людмила Петровна. Или как она себя назвала? Курица?

Эта стервозная курица может безболезненно для себя опустить весь класс, понаставив четвёрок вместо пятёрок. Интересно только, зачем? Впрочем, поди пойми этих баб, особенно стервозных.

— Кир, дегаж! (отвали)… — валяюсь на диване с планшетом, но Кирюхе обязательно надо на меня влезть.

Согласно распорядку дня у меня сейчас размышлизмы. Какая у нас нонче тема? О, почему развалился Союз! Прошвырнёмся…

Через полчаса отваливаюсь и мотаю головой. Пошли вы все нахрен! На десять человек двадцать мнений. Одно стало ясно, чтобы понять почему, надо хорошо знать внутреннее устройство коммунистической империи. А как его изучишь? Если жизнь простых людей прозрачна и очевидцев до сих пор полно, то откуда брать инфу, что там на верхних этажах творилось? В правительстве, Политбюро, ЦК? Как строились отношения с национальными республиками? Чёрт ногу сломит в этой драке бульдогов под ковром.

И есть в моих попытках ловушка. Слишком у меня хорошая память. Она автоматически вберёт в себя весь мутный информационный поток, в котором рациональных золотых песчинок порядка тысячных долей процента. Перегружу мозг, и ради чего? Нафига мне в голове мусорный полигон? Срочно надо научиться забывать! При этом не заиграться, а то начну пропускать учебный материал.

12 сентября, двор.

Сегодня пытались тренировать Обормота и не безуспешно. Перепрыгивать препятствия он научился, с горки тоже катается. Зимой будет здорово.

Сами тоже набегались и напрыгались.

На балконе квартиры Колчиных четверо мужчин курят и прохлаждаются. Благословенное время года, когда не жарко и настоящего холода нет.

— Ну, твои сыновья и выдали! — Пыхает дымом лысоватый и круглобрюхий мужчина.

Папахен довольно хмыкает. Друзья расспрашивают, откуда ноги растут.

— Мужики, не ноги, а очень красивые ножки, — интригует папахен. Курящие и уже засмолившие друзья мгновенно заинтересовываются. Старший Колчин ведёт рассказ о сногсшибательной француженке, которую повезло заполучить старшему сыну.

— Гм-м, я бы и сам в язык ударился, будь у меня такая училка, — мечтает папахен.

— В тебя сынок пошёл! — гогочут друзья.

— Ага. Через пару месяцев стал болтать, как парижанин. Ну, и младший за ним потянулся. А Витька вдруг взял и стал с ним только по-французски болтать…

— Да, дети быстро впитывают…

На кухне беседуют дамы за обновлением блюд стола. День рождения Вероники в разгаре.

— Ника, я прямо завидую на твоих деток, — заявляет одна подруга, полноватая дама, потряхивая осветлёнными кудряшками. — Это ж надо! В первый класс только пошёл, а уже стишки на французском так бойко нарезает.

Вероника Павловна рдеет от гордости.

— А пасынок твой что, по-русски совсем не говорит? — Спрашивает другая подружка, худенькая брюнетка цвета воронова крыла. Тоже крашеная, такого радикально чёрного цвета даже