— Ты… раздеваешься? — спросил неловко Дюко.

— Во-первых, я не думала, что ты из тех, кого трогает скромность. — Эйра надела свежую тунику.

— Я… ты права, — признал он с легкой усмешкой.

— Во-вторых, ты меня не видишь и не прикасаешься ко мне. — Возможно, прямо сейчас она измучена, но «Световорот» исцелил худшие из ее ран. Купание в реке смыло большую часть крови, а прогулка стряхнула большую часть речной грязи. Со свежей сменой одежды она почувствовала себя почти новым человеком. По крайней мере, этого было достаточно, чтобы добраться до лодки Аделы.

— Мысль о том, чтобы прикасаться к тебе в данный момент, возможно, самая непривлекательная вещь, которую я когда-либо слышал.

— Ты ранишь меня. Впрочем, это чувство взаимно. — Эйра замолчала, запихнув последние дневники в сумку. Кинжал, который выглядел идентично кинжалу, который она вонзила в грудь Ферро на балу, что Ульварт подарил ей в начале турнира, все еще был на дне сундука.

Не раздумывая ни секунды, Эйра схватила его и просунула в одну из петель на поясе. Возможно, у нее и не было магии, но теперь у нее было то, чем она могла защититься. И Эйра достаточно тренировалась с ледяными кинжалами, чтобы понять основы… даже если ей придется приспособиться к отсутствию другой магии, дополняющей ее атаки.

— Дневники у тебя?

— Да. — Эйра поправила ремень сумки, чтобы та прилегала к ее телу. Она становилась тяжелее, но оставалось немного места. — Еще кое-куда зайдем.

— Чего?

— Я хочу прихватить кое-что для Каллена. — Эйра поспешила вниз по лестнице, свернула в холл и без колебаний вошла в комнату Каллена. Дюко последовал за ней, на всякий случай, закрыв за собой дверь.

— Нам действительно не стоит задерживаться.

— Я знаю. — Эйра направилась прямо к сундуку. — Но несколько вещей не помешают, и мы уже здесь.

Одежда и вещи Каллена были в полном порядке, как она и ожидала. Все было аккуратно сложено, ни одна вещь не была не на своем месте. В сундуке, как и в его жизни все было разложено по полочкам, и это вызвало у нее грустную улыбку. Больше ничего нельзя было добавить. Ни рубашки в сундук. Ни ее в его жизнь.

Эта идея была наполнена безмятежной печалью. Она начала принимать ее, и все же какая-то часть ее все еще лелеяла надежду, что мир, возможно, был устроен для них по-другому. Словно она все еще не была готова отпустить его. Возможно, это было потому, что она знала, что часть его никогда не отпускала. Ее пальцы покалывало от призрачных ощущений переплетающихся с ними воздушных потоков. Она все еще чувствовала тепло его лба, когда он прижался к ней, изо всех сил стараясь не поцеловать ее. Она помнила, как жизнь покидала его глаза, когда он говорил ей, что любит ее почти на последнем вздохе.

Отогнав воспоминания, она продолжила собирать вещи. Эйра без колебаний знала, чего бы он хотел из одежды. Неосознанно она обратила внимание на все его любимые наряды. Или, возможно, она выбирала вещи, в которых, по ее мнению, он выглядел лучше всего и которые могли понадобиться.

Рука Эйры коснулась чего-то прохладного и круглого. Там, словно на атласной подушке, сделанной из рубашки, лежал металлический шар, с которым они тренировались несколько часов подряд. Она могла видеть очертания их сидящих вместе — его у стены, а ее в изножье его кровати.

В те дни она впервые подумала, что они могут помириться. Впервые ее сердце рядом с ним не билось так сильно, что готово было разорваться пополам. Это было тогда, когда она придерживалась мнения, что, возможно, они могли бы обрести дружбу после всех тех поспешных и беспорядочных эмоций, из-за которых расцвела их любовь.

Как будто дружба теперь вообще возможна. Не после того, как он принял из-за нее лезвие меча после взрыва. «Я люблю тебя», «Я всегда любил тебя» — его слова, когда он лежал в ее объятиях, истекая кровью, эхом отдавались в ее голове. Он был готов умереть за нее.

— Нам нужно уходить, — сказал Дюко. Это прозвучало так, будто он говорил откуда-то издалека.

Эйра осмотрела железный шар, словно это было яйцо, в котором хранились все ее хрупкие надежды и мечты. Жив ли Каллен? Исцелил ли его «Световорот» у Аделы так же, как исцелили ее, или пираты просто позволили ему истечь кровью? Она должна была вернуться к нему.

— Эйра… — Все, что Дюко собирался отчаянно сказать, было потеряно, когда дверь в дом с грохотом распахнулась.

— Обыщите это место, — приказал слишком знакомый женский голос, холодный, как сталь.

Глава 4

Сестра Оливина.

С тех пор, как она услышала голос Уинри от камня, который та бросила в Эйру перед началом турнира… в сочетании с испытанием по спасению Йонлина и знанием о сложных отношениях Оливина со своей сестрой… Эйра не думала, что когда-нибудь сможет забыть его звучание.

Они с Дюко напряглись. Эйра засунула железный шар в сумку и быстро завязала ее. Закинув ее на плечи, она была готова двигаться. Без колебаний Эйра подошла к окну над тем местом, где когда-то сидел Каллен, и открыла его как можно тише, пока звуки тяжелых шагов наполняли холл.

Доверив Дюко следовать за собой, Эйра перепрыгнула через окно и направилась к стене, окружавшей Деревню чемпионов. Дюко приземлился с тяжелым стуком, земля захрустела под его ботинками, когда он подбежал к ней. Эйра поправила ремень сумки, убедившись, что тот затянут как можно туже.

Они оказались на открытом пространстве. Столпы прочесывали дома, так что спрятаться было негде. Им придется спасаться бегством.

Дюко начал говорить.

— Кто-то…

— Здесь кто-то есть! — крикнул Столп позади них.

— Приближается? Я знаю. — Эйра схватила его за руку и прижала к задней стене, которая окружала деревню. Время тонкостей прошло. — Преобразуй место!

К счастью, Дюко не тормозил. С рябью магии, исказившей воздух, камень перед ними изменил форму со стены на арку… обращенную к другому зданию. Эйра, держа Дюко за запястье, сделала шаг и коснулась стены дома.

Столп выпрыгнул из окна, за ним последовал другой.

— Еще раз! — скомандовала она Дюко.

Столп, который первым бросился в погоню, был почти рядом с ними, открывая рот. Он собирался использовать «Световорот», а у нее не было магии, чтобы остановить его, но это не означало, что она была беспомощна.

Она присела на корточки, схватила пригоршню земли и бросила ее в сторону