Тщетно отбиваясь от трепавшего его гоблина. бандит орал как резанный. Шатаясь, они повалились в сторону нар. Я изловчился и для ускорения отвесил подонку знатного подсрачника. Он реактивным снарядом влетел под шконку, со всего маху треснувшись башкой о железную раму. Гоблин продолжал измываться над его шевелюрой, выдёргивая оставшиеся волосы со скоростью взбесившейся газонокосилки. По стечению обстоятельств в том же закутке прятался Людвиг Сквилер. Прибалдевший от такого поворота, он завопив от страха еще пуще прежнего, вцепился зубами в ногу сомлевшего рецидивиста и зарычал как ухвативший сахарную кость пес. Да уж, зрелище было ещё тем!

Рыжий толстяк неуверенно отступил на шаг назад. Он сглотнул, увидев жёсткую расправу над своей шестёркой. Я же, очень нехорошо улыбаясь, меееедленно повернулся к нему. Ну все, пришла пора ставить точки на и!

Я неспешно и неотвратимо, как надвигающийся танк, попер на него, взявшись пальцами за отвороты робы. Зеки замерли как мыши. Вожак сантиметр за сантиметром отступал, пытаясь еще сохранить остатки достоинства. Его рожа начала стремительно бледнеть. Видимо что-то такое он смог прочитать в моих наливающихся кровью глазах.

- Сколько я зарезал, сколько перерезал, - начал я весело напевать. - Сколько душ я загубил! А-а-а-а-а!!!

Я издал вопль, который поднял бы на ноги и целое кладбище покойников! Арестанты едва не позапрыгивали друг другу на руки, отвечаю! Я выпучил глаза, и ревя раненным носорогом, рванул на груди робу. В разные стороны полетели пуговицы. Я же подскочил к едва не ударившемуся в позорное бегство местному хозяину и, схватив его за петельки, брызжа слюной, заорал:

- А-а-а-а-а!!! Волчара позорный! Сука, падла чародейская! Редиска, сосиска, сарделька, Навуходоносор!.. Василиск порхатый, петух Гамбургский! Редиска!!! Отрыдка жизни! Шнифты выну, моргалы выколю, пасть порву! Рога поотшибаю!!! Всю жизнь на лекарства работать будешь!!!

Не знаю кто как, а я всю жизнь мечтал это сказать! И сделать. Я вытянул руку, сделал пальцами козу и, угрожающе ими двигая, тыкнул в глаза окончательно поплывшего здоровяка. Он в панике отскочил от меня и, подвывая от ужаса бросился к двери. Всем телом забился о железную поверхность и тоненьким голоском заверещал:

- Помогите, профессор зрения лишает!!

Мне, разом скинувшего все напряжение последних часов, хотелось смеяться. Что я и сделал. От моего демонического хохота члены его агитбригады едва не наперегонки бросились врассыпную, кто куда. С той стороны раздались торопливые тяжелые шаги, утробное рычание, лязг открываемых запоров и камеру втиснулась двухсоткилограмовая косматая белесая туша Скалозуба. Стало еще теснее. Я встретил бигфута невозмутимым взглядом. Никлас же,э бросился к нему в ноги и, обнимая на уровне пояса, как родного отца, зарыдал. На мохнатой морде надзирателя отразилось вселенское изумление.

- У фраерка нервный срыв, - пояснил я, присаживаясь за освободившийся стол. Повернулся к возникшему рядом зелекожему шаману гоблинов и сказал. - Спасибо, браток.

-----------------------

- Анатолий Александрович, ужинать будете? - почтительно обратился ко мне один из заключённых.

Я, сидя во главе стола, как падишах, чинно кивнул:

- Буду, Табакерка, буду. И Шаману начисли. Поглядим, что добавляет в эту баланду кормила!

После того, как окончательно деморализованного и потерявшего рассудок Никласа Рыжего вытащили из камеры и увели в лазарет, нагрузив для привеса так и не пришедшим в сознание общипанным гоблином отморозком, вкупе с лишившимся зубов скулящим на полу засранцем, в камере установились новые порядки. Оставшиеся невредимыми пятеро старожилов единогласно выбрали новым паханом меня. Так же особого уважения заслужил шаман-гоблин. Сквилера перевели в разряд мужиков и наградили кличкой Бухгалтер. Жаболап стал Шаманом, а я с моего разрешения попросил величать себя по имени-отчеству. Никому и невдомек было, что это мое настоящее имя. Как я понял, оказавшиеся за решеткой волшебники, пусть даже и пока лишь подследственные, не спешили делиться друг с другом настоящими именами, обходясь тут же на ходу придуманными кличками. Вдруг скоро на свободу, и никто не горел желанием марать свое истинное имя тюремным духом. И неважно, что начала судебных засиданий здесь иногда приходилось ждать неделями, а то и месяцами. Что крайне негативно сказалось на внешнем виде и характере угодивших сюда клиентов. Посление новости меня особо удручали, не скрою. В мои планы как-то не входило кормить тут на нарах клопов до Нового года.

На ужин в освещаемую масляными фонарями камеру вкатили груженную тарелками тележку. Я терпеливо ждал, когда мне нальют миску побольше и понаваристей. Табакерка, заслуживший свое прозвище постоянным нытьём по поводу отсутсвия трубки и табачку, почтительно поставил передо мной хавчик. Я с отвращением уставился в железную миску.

- Что это за параша? Воняет как дерьмо тролля, и на вид похоже!

Один из моих сокамерников, по прозвищу Филин, виновато развёл руками:

- Так это... Уж извиняйте, Анатолий Ал... Александрович, чем богаты. Другого нам не дают.

Я тоскливо посмотрел в его круглые, на выкате глаза и вздохнул. Признаться, за время проведенное в школе, привыкнув к обильным возлияниям и хорошей закуси, я поднабрал пару лишних кило. Профессор Даркен и так был мужиком плотным и крепким, я же добавил еще привесу. Что ж, похоже, теперь придётся жить исключительно за счёт накопленного сала... В тарелке исходила паром на редкость отвратительная с виду бурда. Хлеб напоминал подошву от сапога, а два зелёных яблока были сморщенными, как грудной отсек Мегеры Шмондис. Но питаться надо, на святом духе я долго не протяну. Кто знает, может в следующий раз дадут макароны?

Остальные сидели по обе стороны стола и ждали, когда я первый приступлю к трапезе. Шаман, Бухгалтер, Табакерка, Филин, Прыщ, Микстура и Копченный. Поморщившись, я запустил ложку в сомнительное варево. Горячее и то хорошо. Тут же раздался сосредоточенный стук ложек о тарелки и чавканье. По ходу, кормят тут не очень часто и явно не изощряются в разнообразности рациона. Лишь бы заключённые дотянули до суда. На кой черт переводить лишние деньги на осрамившихся перед общественностью волшебников?

Я осторожно попробовал первую ложку. Хм, есть можно. По вкусу напоминает гороховый суп с добавлением шкварок. Или это я был настолько голодным, что был готов проглотить любые помои? Эх, сюда бы ещё чекушку и вообще пошло бы неплохо. Я жадно набросился на похлёбку, заедая чуть черствым хлебом. Гоблин наяривал так, что за ушами трешало. Складывалось впечатление, что его обычная диета на порядок хуже тюремной кормёжки. Бухгалтер