место иным предложениям, хотя таковые появляются постоянно. Менделеев разместил все элементы подряд по возрастанию их атомных весов, но также с учетом валентности каждого элемента. В результате появилась великолепно структурированная таблица со сходными элементами, читаемыми по вертикалям (отдельно щелочные металлы, отдельно инертные газы и другие, так называемые группы). Однако семиотический смысл таблицы намного превосходит ее простое описание. Он заключается в том, что периодическое описание общей картины позволяет реформировать эту общую картину в соответствии с соразмерностью ее частей. Менделеев, прибегает к оригинальному интеллектуальному решению: он оставляет пустые места для тех химических элементов, которые еще неизвестны, но по общей конструкции необходимы, и заявляет: они должны здесь появиться с такими-то и такими характеристиками. И его предвидение осуществилось.

Я вижу в открытии Менделеева классический пример взаимодействия онтологической, семиотической и виртуальной реальностей. Вначале, в реальной действительности мы выделяем отдельные вещи-события (в данном случае химические элементы). Их набирается довольно много — в первый вариант таблицы включены символы 63 элементов. Мы их анализируем и находим сходные по признакам элементы, которые можно изучать отдельно, сравнивая между собой их совпадающие и несовпадающие характеристики. Получается некая семиотическая конструкция. Она должна быть привлекательной внешне; и обладать внутренним содержанием, сходным с содержанием отраженных в конструкции вещей.

Тогда она приобретает самостоятельную ценность, отталкиваясь от которой мы можем возвратиться к реальной действительности и посмотреть на нее иными глазами. Таблица Менделеева позволила исправить некоторые принятые ранее атомные веса; открыла новые перспективы для сравнения элементов одного и того же ряда, а также подтолкнула ученых к открытию элементов, заполнивших пустые ячейки в таблице; одним словом, она превратилась в навигационный прибор для понимания химии как науки. Каждый раз, когда химик обозревает таблицу, в его мозгу возникают новые вопросы, требующие ответа. Это обеспечивает структурной модели обратную связь с той реальностью, которая данную структуру вызвала к жизни.

Такой же обратный отклик характерен для любой знаковой системы, созданной как отражение онтологии или семиотически сложных объектов (языка, математики и других наук). Разве нельзя этот вывод применить к иллюстрациям в художественных текстах или к графикам, помещенным в координатные сетки? Изобретенные однажды, эти знаковые изображения передаются из поколения в поколение, вызывая восхищение и удивление. Ученые же используют их для пополнения и понимания панорамы происходящих событий. Я еще раз возвращусь к затронутым здесь вопросам в главе о виртуальных моделях.

Научный период второй ступени

Обращаю внимание читателей на то, что этот и предыдущий разделы содержат слово «научный» в своих названиях. Я ни в коем случае не собираюсь отказываться от научного способа познания мира. Речь идет лишь о степени проникновения в исследуемую реальность, а что это такое, смотрите дальше.

Неполнота современного познания

Наука последних столетий сделала колоссальные успехи, но в основу мировоззрения ученых был, по-моему, априорно заложен неполный логический импульс — рассматривать только то, что соответствует закону исключенного третьего (лат. tertium non datur, то есть «третьего не дано»). Принцип этот логический и требует логического анализа. Человечество немало потрудилось, чтобы выделить наиболее эффективные методы мышления. Для этого и была создана наука логики. Основоположник формальной логики Аристотель разработал теорию умозаключений — силлогистику. Тот, кто следовал ее правилам, — философ или оратор — мог составить рассуждение таким образом, что из приводимых утверждений (посылок) непротиворечивым образом вытекал последующий вывод. Аристотель иллюстрировал свои рассуждения языковыми примерами, которые остались в веках и дожили до нашего времени.

Любая знаковая система (каковой является и силлогистика) в процессе совершенствования изменяется в сторону увеличения абстрактности своих знаков. Не избегла этой судьбы и логика. Каждый член силлогизма получил буквенное обозначение, что расширило сферу применения Аристотелевой логики до любых возможных высказываний. Теперь можно было с помощью определенных правил, манипулируя буквами (знаками), обозначить целую последовательность мыслей. А в XIX столетии английский ученый Джордж Буль (1815–1864) создал такую логику, которая с помощью простых операций могла служить для связи между людьми и машинами. Она стала прообразом компьютерного программирования.

Логика Буля еще называется «Булевой алгеброй». Создание высказываний в ней (исчисление высказываний) покоится на двух принципах: на принципе непротиворечивости (высказывание не может быть одновременно и правильным, и ложным) и на принципе исключенного третьего (высказывание не может быть одновременно и неправильным, и неложным). Логический принцип исключенного третьего направляет наше мышление с юных лет и позволяет избежать множества ошибок, но в некоторых важных случаях он оказывается неработающим и ведет к ошибочным суждениям, ибо ряд жизненных ситуаций ему неподвластен. Они-то и подрывают веру в непогрешимость общепринятых принципов современной философии познания.

Вот некоторые примеры из различных наук, а также из практической жизни. Мы все верили в то, что люди могут быть двух полов, — мужского либо женского. Само русское слово «пол» произошло от слова «половина», и до ХХ века люди были уверены, что существуют лишь два пола. Сегодня мы являемся свидетелями борьбы против этого утверждения: люди меняют пол, вступают в однополые браки, даже существует целое племя людей, которые считают себя двуполыми (не попеременно мужчиной и женщиной, а одновременно). В биологии есть определение живой материи, которое гласит: «Клетка — элементарная структурная и функциональная единица живого». В этом случае легко отделить живое от неживого: живое имеет в своей основе клетку, а неживое — атом. Не тут-то было; выяснилось, что вирусы и бактериофаги, которые явно принадлежат к живым существам, бесклеточны и размножаются делением, а не половым образом. То есть они относятся к промежуточной ступени между неживой материей и живой.

Наиболее показательным для моих рассуждений является современное определение света. С давних пор физики спорили о том, какова природа света: имеет ли он корпускулярную природу и распространяется прямолинейно отдельными порциями-корпускулами (Исаак Ньютон), или же распространяется волнами (Гук, Гюйгенс и др.). Спор продолжался более двухсот лет, пока в 1923 году Луи де Бройль не доказал, что свет имеет двойственную (дуалистическую) природу. По современным представлениям свет обладает волновыми свойствами и представляет собой электромагнитные волны, но одновременно является и потоком частиц — фотонов. В зависимости от светового диапазона проявляются в большей мере те или иные свойства. Обратите внимание: два абсолютно противоположных свойства совмещаются в одном явлении природы.

На заре ХХ века физики начали изучать микромир атомных и субатомных частиц. К своему изумлению они обнаружили, что он не подчиняется хорошо известным и проверенным законам механики. Жаркие споры привели к появлению квантовой механики, которая базировалась на утверждении, что микромир является неопределенным по самой своей сути и что он может быть описан лишь в