У Сабатона был приказ ориентироваться на биометрию владельца: если уровень кислорода в крови Дика упадет до опасного, он незаметно поддаст в воздух. Конечно, кислород получат и противники, но ведь психосоматика такая психосоматика…

В глазах чуть прояснилось, и Дик увидел, как один из громил падает без сознания, оседая медленно и величественно, словно подтаявший айсберг в слоу-мо.

Один бился в двери — к счастью, очень и очень крепкие. Его подбрасывало назад, он отталкивался и снова бился. Из-за активных движений он был следующим кандидатом на выбывание.

— Шесть маленьких индейцев бежали напрямик, — сказал Сабатон. — Пятеро осталось, одному кирдык.

Женщина часто дышала и смотрела с ненавистью. На ногах она держалась только из-за низкой гравитации. Судя по ее реакции, Сабатон сказал это через динамик.

Тот, что колотил в двери, свалился.

— Пять маленьких индейцев колотили в двери. Один из них свалился — четверо теперь их.

— Это мой ангел, — доверительно прошептал Дик. — У него… отвратное чувство юмора.

— Я немного переделал стишок, — сообщил Сабатон через интерфейс. И вслух продолжил:

— Четверо индейцев плавали в каноэ. Один напился пьяным и теперь их трое.

— Фоукс! — заорал «докер». — Командор Фоукс!

— Завали хлебало! — крикнула женщина, и на этом ее критический уровень кислорода исчерпался. Она рухнула на сиденье, откинулась на спинку.

— Фаза три, — сказал Дик. Кислород хлынул в вагон с громким шипением. Поезд вошел в туннель, не убавляя скорости, хотя было уже время.

Женщина пришла в себя.

— Ты идиот! — закричала она на «докера». — Ты сраный трус!

— Отпустите меня, — сказал Дик. — Раскройте зажимы, положите мои вещи в рюкзак — и сможете в Ступице идти, куда хотите.

— Отпусти его, Петра, — сказал, вставая на колени, громила. Из носа у него текло.

О, теперь я знаю ее имя. Приятно познакомиться.

— У нас есть минута, — женщина сцепила зубы. — И этот мелкий мерзкий предатель скажет! Где! Данные!

Последние три слова она сопровождала пощечинами, к счастью, довольно слабыми из-за перенесенного кислородного голодания.

— Нет, не скажет, — возразил Дик. — Фаза четыре.

Поезд резко затормозил. Дик надеялся, что в соседних вагонах все пристегнулись, потому что у него самого чуть конечности не выскочили из суставов, а противники полетели кубарем и с грохотом врезались в стену по направлению движения. Силовые зажимы тоже не выдержали, и Дик приземлился на всю эту кучу сверху, что значительно смягчило падение.

Отобрав чей-то станнер, он поливал импульсами всю компанию, пока поезд не доплелся до Ступицы. Едва двери раскрылись, он вывалился наружу, хватая ртом воздух. Искусственная гравитация, от которой он уже отвык, вступила в свои права и заключила союз с гипоксией, синяками и наркотиком. Дик споткнулся о собственные ноги и покатился по платформе. Вокруг суетились люди в форме монорельсовиков и полиции, из вагонов выводили побитых и покалеченных, Сабатон что-то жужжал в ухе, над Диком толпились служащие и зеваки, но он не дал себя сдвинуть с места, пока сквозь толпу не протолкнулись Шана и Ройе.

— Извините, — сказал он, едва ворочая языком. — Каменной елды не нашлось…

Следующий час Дик провел в больнице, и это был очень нелегкий час, потому что от наркотика его перло, как на двух левиафанах, и всё время хотелось трепаться, а приходилось разговаривать с Ройе и не сболтнуть ему лишнего, и вообще не сболтнуть ничего лишнего при медицинском персонале, а ведь еще впереди была беседа в полиции. Потому что нельзя просто так выкатиться из вагона почти голым, оставив за собой шестерых побитых людей, и не поднять целый ворох вопросов.

Сабатон разомкнул на тэппи запорные волокна, чтобы медики могли делать своё дело. Поддоспешник осыпался к ногам, Дик отстранил медбрата, который сунулся было снять остатки, отговорившись тем, что не выносит мужских прикосновений, извините. Медбрат не только вышел сам, но и выпинал Ройе, слава, слава, аллилуйя. На присутствии Шаны Дик наоборот, настоял, и она очень трогательно держала его за руку и помогала медсестре обдирать с него под-поддоспешник, словно счищала шкурку с мандарина. Дик насмешил пожилую даму рассказом о том, как они с Бет впервые открыли для себя тэппи и жидкий шелк, и немного злоупотребляли этим открытием, пока не обнаружили, что на Картаго его не делают, и что стоит он до черта дорого. Рассказ вышел даже слишком фривольным, потому медсестра поспешила с анализом крови и, едва обнаружив, что Дику вкололи, ткнула ему инфузомат-антидот, чтобы прекратить наркотический треп, и засунула его под сканер.

Сканер не обнаружил ни переломов, ни повреждений внутренних органов, спасибо тэппи. Врач, рассмотрев сканы, сказала, что Дик не нуждается в пребывании в стационаре, но она рекомендовала бы провести здесь ночь в компании массажных медботов, а утром пройти еще один осмотр, чтоб уже наверняка. Дик горячо согласился с этим предложением, а Шане успел шепнуть: «Принеси мне одежду и линяем отсюда».

‒ Я сперла это в раздевалке интернов, ‒ сказала она, появившись через пять минут и бросив ему на колени комок одежды. ‒ И если ты не объяснишь мне, ради чего я так низко пала, я пришью тебя раньше, чем это сделает Ройе или тот, кто спустил на тебя этих разбойников.

‒ Хорошо, ‒ Дик вздохнул. ‒ Те, в поезде, были Синдэн-сэнси…

‒ Твою ж кочерыжку…

‒ Да, если будет время, я даже немного подепрессую по этому поводу. Они военные, они в шпионском деле не понимают ни бе, ни ме… то есть, я только что подумал: а что если от них никто ничего и не ждал? Просто заказчики хотели убедиться, что я взял на Сабатоне то, что им нужно. А сейчас смотри: они следили за теми недоделанными, значит, знают, что я в больнице, а потом пойду в полицию. А если они подключились к системе больницы, то знают, что у меня в затылке торчит интерфейс, а в шее проложен нейроствол. Поэтому валим отсюда. Посмотри, где там Ройе.

Шана выглянула из палаты и сказала:

‒ Треплется с полицейским. Самое время.

Они выскользнули из палаты и пошли по коридору, притворяясь интерном и пациенткой.

Дик заблудился бы