Шрифт:
Закладка:
Но на этом не кончаются их «мытарства». Из жара они попадают в холод. Надо вернуть им потерянную влагу — как следует «выкупать». И вот тут происходит совсем невероятное…
Вода не студит камни, а разогревает. Они сразу начинают «кипеть», покрываться пузырьками. «Пузырятся», — сказал Ванюшке отец. Поэтому называют обожженные белые камни «кипелкой».
А «кипят» они так жарко, так сильно, что с ними надо быть все время настороже. «Купать» камни в деревянном ящике нельзя: дерево может загореться. Это делают в специальной творильной яме…
Откипели, «погасли» белые камни — и не узнаешь их теперь. За это время они столько «выпили» воды, что заметно «пополнели». Скажем, положили в творильную яму одну бочку камней, а теперь там оказалось три. Да и не камни уже это. Они распадаются на глазах. Если воды было немного, они превращаются в тонкий порошок. Если побольше — в густую вязкую массу, похожую на тесто. Вот его-то и используют для соединения камней.
Конечно, с этим может справиться и глина. Но уж очень она боится воды — сразу размокает и теряет свою силу.
А известковое тесто (белые камешки — это известняк) боится воды куда меньше. Особенно если добавить в него битого кирпича, творога или яичного белка.
— Маловато у нас известняка, — вздохнул отец, — маловато.
На следующий день их разыскал тот человек в зипуне. Ванюшкины камни и впрямь оказались известняком. Так с легкой руки мальчика были открыты горы известкового «клея».
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Ледяные бастионы
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
В ночной тишине раздался звонкий цокот копыт. Всадник вихрем пронесся по деревенской улице. У большой избы на окраине соскочил с коня.
Навстречу двинулся часовой:
— Что случилось?
— К утру надо ждать гостей, — ответил приезжий, торопливо поднимаясь по скрипучим ступеням крыльца.
С недобрыми вестями прискакал он сюда…
Уже долгие месяцы в зауральских степях бушевало восстание. В руках восставших оказались многие крепости и деревни. А силы их все росли. К ним присоединялись и крестьянская беднота, и мастеровые — измученный нуждой и несправедливостью трудовой люд. И тогда царское правительство решило принять чрезвычайные меры.
Против восставших были посланы регулярные воинские части…
И вот одна из таких частей должна была к утру подойти к деревеньке. Почему именно сюда, никто не знал. Может быть, деревня просто оказалась на пути карательного марша. А может быть, стало известно, что здесь лишь небольшая часть восставших во главе с самим Пугачевым. За поимку руководителя восстания обещана награда. Многим не терпелось получить ее. А тут, казалось, она сама шла в руки.
Пугачев внимательно выслушал донесение и долго сидел молча, подперев голову крепкой рукой. Сидел и смотрел на оплывшую свечу. Потом перевел взгляд на морозные узоры на окне. Ухмыльнулся чему-то. Глаза озорно сверкнули.
— А что, небось думают — схватят Емельяна Пугачева?
Нарочный вздохнул: сил у восставших мало, не выстоять им.
— Не бывать этому! — с тем же озорным блеском в глазах произнес Пугачев и направился к выходу.
Нарочный шагал следом. Он был убежден, что сейчас будет дан приказ об отступлении. Но Пугачев как будто забыл о тревожных вестях — огородами направился к крайней избе, стоявшей чуть на отшибе. Возле нее остановился, постоял, пристально вглядываясь в ночную тьму. Впереди, на самом краю деревни, темнели громады стогов, как раз с той стороны, откуда нужно было ждать атаки.
— Чем не укрепления? — улыбнулся Пугачев. — Еще сенцу добавим — совсем будут хороши!
Люди знали своего атамана не первый день. Свято верили в его смелость и находчивость. Но на этот раз казалось — Пугачев просто смеется над ними. Право, какая защита сено? Ну, от ветра укрыться — на это оно годится. А спасти от пуль — пустая затея.
Но Пугачев не собирался шутить. Он уже был поглощен своим планом и тотчас занялся подготовкой к встрече нежданных гостей. Одно за другим посыпались распоряжения. Сонная деревня проснулась, ожила. В темноте замелькали фигуры людей. Раздавались чьи-то голоса. Хлопали входные двери. То там, то здесь гремели ведрами. Потом заскрипел ворот колодца. И закипела работа: «загуляли» ведра из рук в руки. Много раз пропутешествовали они от колодца к стогам и обратно. То порожняком, то наполненные до краев. А потом снова все затихло, как будто опасность давно миновала. Только поскрипывал снег под ногами дозорных…
Ранним утром послышалось тревожное: «Идут!» К деревне подходили цепи царских войск.
— Занять оборону! — приказал Пугачев.
Восставшие укрылись за стогами сена.
Свистели пули. Затем заговорила пушка. Но и ее ядра не принесли вреда пугачевцам. За несколько часов сено, обильно политое водой, превратилось в ледяную смерзшуюся глыбу. Вода «связала» отдельные травинки, а травинки стягивали лед, делая его более стойким. Восставших ограждала ледяная броня, в которой вязли пули и ядра. Деревенька, открытая всем ветрам, стала крепостью. И пугачевцы отбили атаку. Дождались подкрепления.
— Нам и вода — союзница, — смеялся Пугачев, — и сено — крепость!
Он был доволен своей выдумкой. И сам удивлялся, как она вовремя пришла ему в голову. Может, вспомнил, как в детстве строил с ребятами затейливые ледяные хоромы, скрепляя куски льда водой? Или морозные узоры на окне подсказали, как поступить? Кто знает…
В общем, не подвели восставших ледяные бастионы.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Грохочущая тишина
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Уже давно отец говорил Васятке: «Подрастешь — пристрою к делу. Иначе не свести нам концы с концами». И вот наступил этот день. Поднялись рано — чуть свет. Поеживаясь от утренней свежести, вышли из дома и направились к гавани…
— Вот привел сына, — кланяясь подрядчику, сказал отец. — Уж пристройте куда-нибудь, как обещали.
Подрядчик кивнул:
— Сделаю.
Отец ласково потрепал сына по голове и ушел. А Васятка остался…
К подрядчику то и дело приходили какие-то люди. Едва один прощался — появлялся другой. Разговоры, разговоры: то о досках, то о подводах, то еще о чем-то… Сначала подрядчик нет-нет да и посматривал на Васятку: «Сейчас, мол, займусь тобой». А потом, с кем-то горячо поспорив, собрался уходить.
— Дяденька, а как же я?
Подрядчик обернулся. Удивленно посмотрел на паренька, словно увидел его
