похотью. Епитимья — 2 дня, поклонов — по 7 на день» (А се грехи 1999: 48). Следуя требнику того же столетия, должно каяться в числе разных прегрешений «в смеянии многом и до слез, и плоти люблении...» (Там же: 93).

В первом случае образ смеха совершенно параллелен образу «ржания» в сказке о «ржущем» попе, во втором — смех и секс стоят рядом в списке грехов{11}.

Помимо формулы-рифмы «хохочет — хочет» в фольклоре часто можно встретить еще одно сближение смехо-сексуального рода — «ебаться — смеяться»:

Как ебаться — так смеяться. (Русский мат 1994: 190) Их ебут, они смеются. (Русский мат 1996: 68) Когда еблась — смеялася. (Волков 1999/I: I № 131)

Идет ли здесь речь о смехе во время полового акта? По мнению Вильгельма Райха, смех не характерен для коитуса:

Люди, обладающие оргастической потенцией, никогда не разговаривают и не смеются во время полового акта. Я не говорю о нежных словах. Как разговор, так и смех указывают на нарушение способности отдаваться, которая является предпосылкой безраздельного погружения в поток чувства удовольствия (Райх 1997: 86).

Относительно данного спряжения можно сделать такое предположение. Все приведенные выше примеры не следует понимать буквально. То есть смеются не прямо во время совокупления, а вообще когда предаются любовным утехам.

Однако подобный ход мыслей не соответствует, например, следующему фольклорному образу (текст — из песенного сборника ХVIII века):

Негде взялся петушек, серебряной гребешек, Серебряной гребешек, да золотое перышко. Схватил курку за хохол, повел курку во терем, Бросил курку на кровать, учал курочку топтать, Учал курочку топтать, под ним курка хохотать: — Ха-ха, ха-ха, петушек, серебряной гребешек, Серебряной гребешек, золотое перышко. (РЭФ 1995: 48)

Здесь уже совершенно недвусмысленно изображается смех во время полового акта. И хотя речь идет о животных, в подобных случаях часто подразумеваются люди (ср.: «повел курку во терем, бросил курку на кровать»).

Еще пример — из Баркова, в данном случае речь идет уже именно о людях:

Вить знать, что хорошо, что девушка хохочет, Коль страшная битка в пизде ее клокочет. (Барков 1992: 209)

Обратим внимание, что во всех примерах подобного рода смех звучит с женской стороны. В этой связи примечателен вывод Мартина Гротжана о разнице женской и мужской физиологий:

Когда девушка смеется или хихикает, она может продолжать обнимать или даже заниматься любовью. От юноши едва ли можно требовать подобной способности. Для него занятие любовью — дело сугубо серьезное. Во время работы ему не до свиста (Grotjahn 1957: 62).

Так или иначе, в данном случае мы сталкиваемся еще с одним сближением смеха и секса.

1.3. Смех при обнажении тела

Голое тело выглядит смешно — такое представление существовало у многих народов, носящих одежду. «Обнажение было обычным способом вызывания смеха», — пишут А. К. Байбурин и А. А. Топорков в исследовании о происхождении этикета (Байбурин, Топорков 1990: 103). Дальше мы поймем, что имелось в виду в основном женское тело.

Частично смех при обнажении может быть объяснен как реакция на непристойный вид или ненормативное поведение. Однако дело, видимо, не только в этом.

Рассмотрим следующую частушку. Предполагается, что в ней речь идет о подглядывании за купающейся женщиной:

Моя кумушка купалась В речке в самую жару, Сиськи шлепали по пузу — Думал, со смеху помру. (Волков 1999/I: I № 1263)

Что, казалось бы, такого невероятно