стимуляцию{8}.

Из приведенных выше примеров вырисовывается следующий вывод. Одни из самых древних шуток — сексуальные. В условиях отсутствия развитой речи их роль выполняли действия мужчин, стимулировавшие половое возбуждение женщин, а также повышение степени возбуждения самих мужчин. Если женщины от подобных шуток «ржали»-смеялись, это означало, что им становилось «весело» и что шутки «принимались». Конечной целью шуток был половой акт, а сами они являлись своего рода методом настройки на половую близость.

Позднее к сексуальным шуткам-действиям прибавились вербальные шутки — тоже сексуальные. Если первые «веселили» путем раздражения эрогенных зон, то вторые — будоража слух и воображение{9}.

Итак, во взаимоотношениях полов наиболее типичной смеховой ситуацией оказывается та, когда мужчина-«весельчак» старается рассмешить женщину-«несмеяну»{10}. От того, насколько он сам находится в «веселом» состоянии, в немалой мере зависит судьба будущего смеха «несмеяны». А следовательно — и полового акта.

Существуют варианты. Например, женщине может быть «смёшно» почти сразу, но некоторое время она скрывает это от мужчины и, насколько возможно, сдерживает смех.

Л. В. Карасев в одной из своих работ о смехе использует выражение «смех согласия» и дает ему следующую характеристику:

Смех согласия — это тот самый смех, который Платонов назвал смехом «женихов и невест»: в нем слышится торжество обновляющейся и бездумно продолжающей себя жизни. Лучше всякой мифологии понятие о нем нам дают нескромные улыбки рубенсовских персонажей и феноменология ранней юности. Это смех майских вечеров и ночей, сохранивший свой древний эротический смысл до сегодняшних дней без всякой для себя потери. Он вечен так же, как вечна скрытая в нем тема будущего зачатия (Карасев 1996: 218).

Еще один пример рифмы «хохочет — хочет», но уже в другом преломлении. Это — строчки из уличной песни «о поручике и мадам»:

Мадам хохочет, Поручик хочет. (Цит. по памяти.)

Смысл данных строчек таков: хохот женщины сексуально возбуждает мужчину.

Обычно женщина, громко хохочущая в обществе, быстро оказывается в мужском окружении. Ведя себя подобным образом, она (иногда даже бессознательно) старается привлечь к себе внимание определенного мужчины (или вообще мужского окружения), и ее смех всегда носит в той или иной мере эротический подтекст.

Ср.:

А-ха-ха, а-ха-ха, Чем я, девочка, плоха? Есть и сися, и пупок, И пониже лоскуток. (Эрос и порнография 1999: 143)

(Возможно, эта частушка исполнялась с жестом, при котором рукой указывались соответствующие части тела. Рука в таком случае постепенно спускалась сверху вниз. Иначе трудно понять, при чем здесь пупок.)

И уже совершенно очевидно значение смеха женщины, когда она сама инициирует половой акт.

В этом отношении показательно поведение профессиональной жрицы любви — проститутки. Зазывая мужчину, она зачастую громко смеется и вообще ведет себя вызывающе-весело. Отсюда одна из ее характеристик: «женщина веселого поведения». Женский смех стал также постоянным атрибутом «веселого дома» — места, где всё крутится вокруг секса. Ср.:

Здорово, молодость и счастье, Застольный кубок и бордель, Где с громким смехом сладострастье Ведет нас пьяных на постель. (Пушкин А. С. Юрьеву. 1819)

Опытной жрицей любви показывает себя императрица Екатерина, героиня эротической поэмы «Григорий Орлов»:

Она смеется, увлекая Его с собою в будуар. И быстро мантию сменяет На белый пышный пеньюар. ­ ===== ­ Царица, будучи кокоткой, Прекрасно знала к сердцу ход. К алькову царственной походкой Она его, смеясь, ведет. (Русский мат 1994: 113—114)

Любопытно, что в справочнике «Сексология» в статье «Соблазн» есть следующие строчки, своего рода наставление для женщин: «Действенное оружие женщины — смех (курсив мой. — В. З.). В обольстительном, кокетливом, радостном, загадочном, грустном или мимолетном смехе таятся неограниченные возможности» (Сексология 1995: 281). Учитывая название статьи, смех здесь недвусмысленно рекомендуется в качестве средства обольщения мужчины.

Видимо, Церковь тоже рассматривала смех преимущественно под сексуальным углом зрения, иными словами — не видела особой разницы между ним и «ржанием».

Например, в сборнике «Правила святых (отец) о епитимьях» (XVI в.) фигурирует такой пункт:

«Грех есть рассмеяться или подмигнуть чужой жене с