было на его счету, но после последнего тринадцатого, на который он пошёл вместе с Романи, его создательская деятельность закончилась. Что-то надломилось и перешагнуть черту он уже не смог.

Каты. Романи открылся им, Романи помог им построить корабли, способные бороздить просторы Вселенной на самообеспечении тысячи лет. Романи утаил от Итана такую важную информацию. Закария и остальные особо разбираться не стали и Итану пришлось на двадцать тысяч лет отправиться в небытие, пока Он не решил их вернуть.

Иногда Итану снились сны, о том, как беседует с Ним, но, просыпаясь, не мог вспомнить подробностей. Не сказать, что сильно жалел, но вспомнить хотелось, ведь когда возвращаешься, будто начинаешь всё с чистого листа. Ещё несколько лет память о прошлой жизни, об экспериментах восстанавливалась по крупицам, пока сознание не разложило всё по полочкам.

Каты — единственный эксперимент, вышедший из-под контроля. Теперь у них появились «конкуренты». Итан даже представить не мог, что творилось на Совете, и порадовался, что его там не было.

Систему спутников ввели впервые и такой провал! Бедный Лао, это ведь его разработка. Сейчас Закария с него глаз не спустит. Будет контролировать каждый шаг. Они с Лао когда-то были близки, Итан даже считал его другом, двенадцатый ему импонировал. Очень трогательный и тревожный Лао так и не научился скрывать свои чувства от других. В его мыслях не надо было копаться, не надо было подмечать каждый жест или анализировать каждое слово: всё было написано на лице — бери и читай.

Лао... Навестить его не помешало бы. Может в системе спутников есть лазейка, ошибка, которая даст ответ на вопрос, как пробиться через защиту? Да и помня о том, как рьяно Лао защищал свой прошлый эксперимент... Итан был уверен, что система была разработана для его защиты, но Первый просто не успел ей воспользоваться — Совет решил судьбу планеты раньше. Всего десять лет прошло... С тех пор они отдалились друг от друга. Итану просто намекнули, что хватит таскать детей с экспериментальных планет, а Лао обиделся, что в тот раз он привёл Лорин лишь одну девчонку. Глупость какая!

Потом Итан отсутствовал, пока не вызвали, чтобы расправиться с неудачными опытами Джейда... Вот уж, кто отморозок и садист! Первые всегда берут за основу геном человека и правят его только подстраивая под условия планеты. Этот же... Итан видел в его лаборатории таких существ, что согласился бы ещё пару сотен лет беседовать с Ним, лишь бы эти твари не вырвались из клеток.

— Псих, — заключил Итан, оставляя мысли о третьем, и свернул экраны.

Пожалуй, на сегодня хватит. Пора бы расслабиться. Внизу его как всегда ждут отменные шлюхи, хорошая ана и сладкие фрукты.

Эмбер. Вторая из Первых.

Глава 3

Итан резко сел, ненароком скинув с себя тонкую руку девушки. Красотка с копной русых волос открыла глаза и заозиралась по сторонам, не поняв, что потревожило её сон, но при виде Первого быстро собралась:

— Господин, я могу быть полезна? — девушка захлопала длинными ресницами, пытаясь согнать с себя остатки сонливости.

Итан повернулся к ней:

— Спи, — он накинул на молодое голое тело простынь и неловко похлопал девушку по бедру.

Первый тряхнул головой, убрал со своей ноги руку второй девушки с красивой тёмной кожей. Перелез через третью и четвертую, которые лежали в обнимку с краю, и опустил босые ступни на мягкий ковёр. На этой огромной кровати, стоящей в нише у дальней стены крытого бассейна места хватало всем.

Он пошёл в сторону основных помещений по настилу из орди, пытаясь окончательно развеять сон. Ему снился водопад и девочка с прямыми чёрными волосами, которые едва касались плеч. Её белое кружевное платье и чёрные туфельки были какими-то странными, будто ненастоящими, да и сама она была похожа на живую куклу. Девочка долго и пристально смотрела на него, а потом покачала головой как-то грустно, с укоризной, и пошла по озеру... прямо по воде к каскаду водопада. Итан смотрел ей вслед, пока она не растворилась в густом облаке водяных брызг. Тогда яркая вспышка ослепила его, и он проснулся.

Итан поднялся в спальню. Небольшая комната в бело-серых тонах ничем не выделялась, разве что картиной о сотворении Первых над самым изголовьем кровати — единственное яркое пятно в помещении. На ней были изображены экваториальные джунгли Аматы, лианы, тропические цветы — жёлтые, розовые, алые — папоротники. Посреди буйства зелени светился продолговатый кокон, напоминающий те, что использовали в медицинских целях. Только коконы в больницах были из пластика, металла, стекла и наноматериалов, а этот из материи пространства, из тонкой полупрозрачной ткани.

Обычно, прежде чем ткань исчезала, явив человечеству очередного Первого проходило несколько месяцев, девять, если быть точнее. Никто точно не изучал феномен рождения сверхлюдей. Сами же Первые предполагали, что рождаются также, как и все остальные, только уже взрослыми, с памятью и знаниями, которые им необходимы для того, чтобы заселять Вселенную, а ещё с частицей Его силы, что аматийцы именуют Алоафи.

Когда-то и он родился точно также. В памяти всплыли прогулки в небытие, водопады, арки и беседки белого мрамора, оплетённые вьющимися растениями. Нежная трава, мягко принимающая его обнажённое тело и беседы с Ним. Знания и открытия, миссия и история сотворения аматийцев — всё это было поведано ему ещё там, где-то на границе сознания, где-то между реальностью и нереальным. А потом Он сказал «пора», и Итан проснулся в самом сердце Аматы.

Первый рассеянно посмотрел на картину и направился в душ. Прошёл сквозь стену — иллюзорные двери удобное решение, главное, знать, куда идти, — и оказался в небольшом помещении, где и стены, и потолок, и пол были выложены перламутровой плиткой с геометрическим фиолетовым узором. Он встал по центру и отдал приказ таге, устройство активировало системы и с потолка полились тонкие струйки тёплой воды. Итан стоял, опустив голову, рассматривал свои ступни и ждал, когда же сон окончательно выветрится, а вода текла ручейками по сильному молодому телу, смывая липкое ощущение опасности и тревоги.

Его беспокоило это дело, уж больно много странностей здесь было. Итану, любящему хаос и беспорядок, сейчас стоило систематизировать свои знания, как бы ему ни хотелось поручить это кому-то другому. Одно он знал точно — до поры до времени, его мысли