Шрифт:
Закладка:
Поэтому чаще всего больной оставался дома. А в случае, если болезнь была опасна для окружающих, в дом приходил особый чиновник – санитарный инспектор. Он объяснял, как изолировать больного от других членов семьи, чем мыть пол и посуду и вообще принимать меры по дезинфекции, а потом делал главное: вешал на дверь табличку: “Карантин”.
С этого момента никто из посторонних не мог войти в дом без его разрешения. Точно так же нельзя было выйти – исключая прислугу или кого-то из домашних или знакомых, на ком лежала обязанность ходить за покупками.
И если появлялись другие заболевшие, а затем выяснялось, что эпидемия началась, санитарный инспектор изолировал весь район, город, деревню или даже целое графство».
Когда доктор Ватсон поставил точку, у него случился приступ диспепсии и он убежал.
Доктор Ватсон убежал сюда
Туалетная бумага тоже появилась в викторианскую эпоху
Мойте руки после уборной!
А в комнату пробрался Шерлок Холмс, прочел все, что написал доктор, и добавил вот что:
«Для того, чтобы этого не случилось, существовала еще одна профессия: дезинфектор. Такой специальный человек, который ходил по домам, лавочкам и магазинам с большим медным баллоном на спине и опрыскивал из него все вонючей карболкой – карболовой кислотой. Сопровождал дезинфектора санитарный инспектор – он следил, чтобы в зданиях не было грязных уборных, полных выгребных ям и вообще за соблюдением гигиены. Так, вдвоем, распространяя запах больницы и вызывая отвращение леди и джентльменов, эти двое боролись за здоровье граждан».
Тут Шерлок Холмс нечаянно уронил блокнот, и оттуда выпал квадратный обрывок газеты. На нем карандашом было выведено:
ОКОНЧАНИЕ СТАТЬИ В «ТАЙМС». ИЗ АРХИВОВ ДОКТОРА ВАТСОНА
«Недостаток движения, упражнений, изменений климата, которые могли бы со временем ускорить пульс в венах пациентки, не допускает румянца на ее щеках. Система лечения описанных симптомов нервной слабости, принятая в клиниках душевных заболеваний, признается до сих пор единственно эффективной. Абсолютный покой в постели в течение шести недель или двух месяцев. Строгая молочная диета и отсутствие физических упражнений заменяются массажем каждого дюйма их тела при помощи электричества. Чтение, шитье или другие занятия совершенно запрещены. Все это говорит о том, что нервные и ослабленные женщины, подвергшиеся такому лечению, выходят из госпиталя в конце концов совершенно выздоровевшими душой и телом и без единого признака диспепсии, истерии или малокровия».
Дедукция подсказала знаменитому сыщику, где доктор взял статью. Эта вторая часть была, к тому же, весьма сильно измята и затем старательно разглажена. Да-да, дела на Бейкер-стрит совсем не всегда шли так уж хорошо. Чаще всего именно газета заменяла прекрасное, но дорогое, санитарное средство.
Сыщику пришлось потратить некоторое время, чтобы найти, куда же следует вставить обрывок. Он долго листал блокнот, пока не нашел следующие строки:
«Но все-таки эта бесполезная, вредная и оскорбительная для женщин система уходила в прошлое. Дамы уже занимаются спортом. Они ездят верхом и на велосипеде, катаются на коньках – а некоторые даже фехтуют! И хотя доктора по старинке полагают гимнастику вредной для женского организма, но скоро, скоро, буквально вот-вот двадцатый век принесет перемены! Уже на носу…»
На носу у доктора Ватсона были очки. Он возвращался из уборной.
Чем лечились викторианцы
Всю свою жизнь великий сыщик пользовался исключительным здоровьем и понятия не имел, что и как лечат. Кроме того, в его практике почти не было случаев с медициной! Шерлок Холмс волновался.
– Ватсон, – спросил он, – что вы собираетесь со мной делать?
Доктор Ватсон убежал в свою комнату и вернулся, держа в охапке много разных бутылочек, медицинский справочник Дарлинга и клизму – все, как положено.
– Помогите! – прохрипел Шерлок Холмс.
– Так-так-так, – доктор Ватсон радостно потер руки, – сейчас мы вас будем лечить!
Великий сыщик спрятался под одеяло.
– Я вам запрещаю, Ватсон! – заявил он оттуда. – Запрещаю, слышите!
– Очевидно, – сказал доктор таким тоном, как будто в комнате находился целый консилиум, – у пациента нервные явления.
– Никаких нервных явлений! – сыщик высунул нос из-под одеяла. – Нервы у меня железные!
Ватсон тут же подсунул ему справочник.
– «Многочисленные формы гриппа можно свести к трем главным типам, – прочел Холмс. – При этом заболевании могут преобладать: нервные явления, симптомы со стороны сердца и легких и желудочно-кишечные расстройства». Хм. Сердце у меня не болит.
– Дышите, – сказал доктор Ватсон и извлек из кармана стетоскоп. – Не дышите, Холмс. Опять дышите. И опять не дышите.
Стетоскопы, первое десятилетие двадцатого века (Франция)
Тут доктор задумался.
– Ватсон, – голос великого сыщика звучал сдавленно, – я уже могу дышать?
Но доктор не обратил на его слова никакого внимания.
– Похоже, что у вас не легочная форма, – сказал он. – Это хорошо. Ну что же, дорогой друг, теперь вам придется рассказать мне про свой стул.
– Стул? – поразился Холмс.
– Мне как врачу вы можете сказать все. Может быть, он у вас мягкий?
– Я… я бы этого не сказал.
– Тогда жидкий?
– Что за чушь вы несете, Ватсон!
– Тогда, вероятно, он твердый? Ну, что же вы! Так бы сразу и сказали.
– У меня самый обыкновенный деревянный стул, – в смятении пробормотал Холмс. – Правда, он довольно скрипучий, но тут, я полагаю, вы обойдетесь и без моей дедукции. Вы на нем сидите.
Доктор Ватсон так и подскочил на стуле.
– Вы с ума сошли, Холмс! Я имел в виду нечто другое! Диспептические явления!
Шерлок Холмс крякнул. Доктор покачал головой.
– Ваша хваленая дедукция отбила у вас последнее соображение.
– Ошибаетесь, – обиделся сыщик. – Моя дедукция подсказывает мне, что у меня нет никаких признаков желудочного гриппа. Ватсон? Вы что, огорчились?
– Нет, что вы, – заикаясь, пробормотал доктор. – Нет, конечно, нет!
– А что бы меня ожидало, если бы мой стул оправдал ваши ожидания? – поинтересовался Шерлок Холмс.
– О! – воодушевился доктор. – О, Холмс! У нас был бы богатейший выбор! Я дал бы вам carbonis pulver! Я назначил бы вам частые промывания полости рта борным или тимоловым раствором! Я был бы крайне осторожен с применением рвотного, чтобы не вызвать у вас упадка сил!
– Друг мой, – остановил его сыщик, – вы сказали, «карбонис
