Шрифт:
Закладка:
Тут она вспомнила странные слова Мирко о том, что у Карла был медведь в амбаре.
Леон!
Она пошла быстро, насколько могла. Бежать она была не в состоянии, каждый шаг ощущался как удар кнута. Она все еще сжимала в руке бутылку. Не потому, что хотела напиться, но… она ее успокаивала. А зверь, в конце концов, в клетке. Эта мысль тоже успокаивала.
Только бы ему не пришло в голову засовывать руки внутрь.
С Леоном ничего нельзя знать наверняка.
Леон не засовывал руки в клетку. Леон ее открыл. Да-ника успела увидеть, как мальчик делает несколько шагов назад в темноте, и огромная черная тень ступила из большого фургона. Он упал с глухим ударом.
Она услышала, как ее сын смеется.
– НЕТ, Леон, НЕТ! – крикнула она.
Зверь пошел к Леону, мальчик упал плашмя. Медведь поднялся перед ним. На мгновение его осветила молния, пронесшаяся по небу и озарившая амбар. Тут же раздался гром, амбар сотрясся.
– Мама, смотри! – крикнул Леон, непогода его явно не пугала. Он показывал на медведя. – Смотри, какой большой! – Он смеялся, пытаясь сесть.
Даника смотрела, но не думала. Она подбежала, встав между сыном и медведем.
– Ты не тронешь его, – крикнула она. – Убирайся!
Она подняла руки, угрожающе потрясла бутылкой, сделалась большой и шумной. Она делала все, что полагается, если тебе угрожает дикий медведь. Только вот этот медведь уже не был диким. За решеткой он стал безобидным, а шумные люди с бутылками немало его мучили.
Но и ручным он не стал.
Бутылка отлетела в угол и разбилась, когда лапа медведя ударила ее в щеку. Даника пролетела по воздуху и упала на землю.
Тут она закричала. Ее разрывало на тысячи осколков, но кричала она не от боли. Она кричала от страха, что медведь схватит сына. Других мыслей у нее не осталось. Она звала Мирко, чтобы тот пришел и спас Леона. Сама она не могла его спасти. Она не могла пошевелиться. Она ничего не видела. Ничего не слышала.
Леон сидел на коленях у матери. Он не видел, как медведь, ковыляя, вышел из амбара. Он сжал глаза и заткнул уши.
– Хватит, – прошептал он.
Но она не перестала кричать.
– Замолчи! Хватит!
Это было хуже, чем все звериные крики разом. Это же его мать. Он не мог этого вынести.
Под конец он сделал то же, что с кошкой в комнате. Он сильно сжал.
Она умолкла.
Наконец.
Но ему не нравилось, как она смотрит.
Он аккуратно тронул ее веко, и она перестала таращиться.
Она лежала рядом с ним и спала. Его мама такая красивая. Он потрогал ее волосы, гладкие и мягкие. Как давно она разрешала ему их трогать. Он гладил ее по лбу. По щеке. По блузке. По ногам. Леон не мог не улыбаться, ему так приятно было трогать все это.
В какой-то момент он услышал, как кто-то бежит. Мгновение было тихо, потом раздался крик.
Тут Мирко появился в дверях.
Вина
Мирко осветил амбар. На полу перед фургоном сидел Леон с мамой. Даника лежала на спине, голова повернута набок. Белая ночная сорочка задрана, мальчик приложил обе руки к густым волосам у нее внизу живота. Он ее гладил. Потом поднял глаза.
– Смотри, Мирко… шерсть!
– Боже, – прошептал Мирко, подходя ближе.
– Это моя мама, – прошептал Леон. – Она такая мягкая.
– Да, Леон. Но так больше делать не надо. Хватит.
Леон неохотно убрал руки и озадаченно посмотрел на него.
Мирко опустился на колени перед Даникой и отставил фонарь на пол. Он оправил сорочку, глядя ей в лицо.
– Даника? – тихо позвал он. – Даника?
– Мама спит, – прошептал Леон, садясь на колени напротив, по другую сторону матери.
Глаза у нее были закрыты, а рот открыт. Она лежала слишком, чересчур тихо.
Мирко осторожно приложил руку ей к щеке.
– Даника?
Прильнул ухом к губам.
Она не дышала.
Он потряс ее.
– Даника?
– Нет, Леон, нет! – в ужасе повторял Леон. Мирко посмотрел на него. Глаза у мальчика были несчастные.
– Леон, почему мама не дышит? – неживым голосом спросил Мирко.
– Она очень кричала, – тихо сказал Леон, опустив взгляд.
Мирко отыскал запястье Даники, пульса не было.
– Что ты сделал, Леон?
Леон молча показал на шею Даники.
Мирко посмотрел. Там появились следы, которых раньше не было. Явные следы рук. Пальцев.
– Она так кричала, – прошептал Леон. – Я сказал ей замолчать. Это я сделал.
– Это… что ты сделал? – Голос Мирко дрожал.
Леон медлил с ответом.
– Я знаю, что ты сделал, Леон. То же, что с кошкой у тебя под кроватью. Верно?
– Да, как с кошкой. И она перестала кричать. Теперь она спит.
– Но кошка ведь не уснула. Она умерла! – в отчаянии сказал Мирко.
Леон поглядел на него блестящими глазами, почерневшими от горя. И, может быть, от страха.
– Я просто хотел, чтобы она перестала кричать, – прошептал он.
– Я знаю, – сказал Мирко. Он хотел ненавидеть этого мальчика, но не мог.
Еще он хотел кричать.
– Это медведь сделал, – сказал Леон.
– Что сделал?
– Ударил ее. – Леон встал и раскинул руки. – Она вот так стояла перед ним. Он был огромный, намного больше мамы. И она сказала: «Ты не тронешь его. Убирайся!»
Он помахал руками, как, видимо, делала мама.
– Еще у нее была бутылка. И медведь ее ударил. Вот сюда! – он показал на щеку Даники со своей стороны и снова сел. – И она легла здесь и кричала, и кричала.
Мирко осторожно взял лицо Даники в руки и повернул к себе. Он приподнял фонарь, чтобы лучше разглядеть вторую щеку. Она распухла, побагровела, рядом с ухом были глубокие следы от когтей. Само ухо было оторвано, из него текла кровь.
Мирко на мгновение закрыл глаза.
– Ты прав, – тихо сказал он. – Это сделал медведь. А ты маме помог. Так все и было, так и будем говорить.
– Так и будем говорить, – повторил Леон и погладил мамины волосы. – Она правда умерла?
Мирко кивнул. Она правда умерла.
Они немного посидели. Леон гладил ее
