– Мы и не ждали, – подхватила Каролина. – Как это безумно современно – врываться в дом без предупреждения.

В ее голосе звучала та же томная смешливость, что и обычно, но сегодня она производила совершенно иное впечатление, изгиб ее губ был гораздо мягче, глаза сияли ярче. А улыбка Маргарет была так энергична, что, казалось, причиняла боль.

– Урок французского спозаранку? – поинтересовалась Элиза, упала на стул, не спрашивая разрешения, и прижала дрожащую ладонь ко лбу.

Все хорошо. Ничего страшного с Маргарет не случилось.

– Что-то вроде того, – жизнерадостно откликнулась кузина.

– А позаботиться о нас ты не подумала? Могла бы отправить записку, – сказала Элиза. – Я была близка к мысли, что тебя убили!

– Многовато драмы для столь раннего утра, – пробормотала Каролина, потягивая шоколад.

– Я вообще не думала, – ответила Маргарет, скорее объясняя, чем оправдываясь. – И эта стратегия сослужила мне отличную службу.

Каролина нежно провела пальцами по запястью Маргарет, и Элиза выпрямилась. Пора избавить их от своего общества.

– Я сообщу леди Хёрли, что можно не волноваться, – объявила она. – Скажу, час был поздний, ты не решилась будить весь дом… или еще что-нибудь придумаю.

– Отправь ей записку и позавтракай с нами, – предложила Маргарет. – Еды тут слишком много для нас двоих.

Приглашение было соблазнительное. Элиза встала с постели уже давно, а угощение выглядело аппетитно: пышные булочки и несколько ароматных мясных блюд, которые она не узнала. Но теперь, когда страх прошел, сердце утихомирилось, липкая влага испарилась с ладоней, Элиза сообразила, что в любой момент может зайти Мелвилл. Поглощенная тревогой за Маргарет, она не задумывалась об опасности столкновения с графом, но сейчас, убедившись, что кузине хорошо как никогда прежде, предпочла бы избежать этой встречи. День и без того выдался довольно насыщенный.

– Его здесь нет, – сказала Каролина, угадав, какое направление приняли мысли гостьи.

– Вот как? – откликнулась Элиза, испытав немалое облегчение.

Немалое облегчение, но и почему-то крохотное разочарование. Именно поэтому она должна немедленно ретироваться – само пребывание в этом доме мешало ей мыслить ясно.

– Он отправился на Рассел-сквер за несколько минут до вашего прихода, – сказала Каролина.

– Чтобы поговорить с тобой, – добавила Маргарет, как будто это было недостаточно понятно.

Дыхание Элизы почти прервалось, но она справилась с ним.

– Мы уже имели продолжительную беседу прошлым вечером, – решительно заявила она. – Больше нам нечего обсуждать.

– Как скажешь, – с сомнением откликнулась Маргарет. – До скорой встречи на Рассел-сквер.

Элиза смущенно проскользнула мимо дворецкого – тот сторожил у основания лестницы, словно заподозрил, что гостья попробует что-нибудь украсть, – и вышла на улицу. Кучер леди Хёрли стоял у дома напротив, беседуя с лакеем, и, завидев Элизу, поспешил к ней. В этот момент из-за угла, громыхая, выехала открытая коляска, запряженная парой серых пританцовывающих скакунов. Управлял ею Мелвилл.

– Уезжаем, и поскорее, – обратилась Элиза к кучеру и выжидающе протянула руку – ступеньки кареты были слишком высоки, она не смогла бы подняться самостоятельно.

Резко остановив коляску, Мелвилл спрыгнул на землю. Он был без шляпы, в руке сжимал запечатанное письмо.

– Миледи, – произнес он, запыхавшись, – я только что с Рассел-сквер.

– Мои поздравления, – откликнулась Элиза. – А я как раз собираюсь туда.

– Я мог бы вас отвезти?

– У меня уже есть карета.

Мелвилл торопливо шагнул вперед. Он выглядел измученным, утомленным и – хотя его плащ с капюшоном, лосины и сапоги пребывали в отменном состоянии – слегка растерзанным, шейный платок неплотно облегал шею, словно хозяин постоянно его дергал. Однако вид графа скорее раздосадовал Элизу, нежели вызвал сочувствие. Сама она плохо спала в эту ночь, осунулась и побледнела. Несправедливо, что даже усталость не лишила Мелвилла привлекательности.

– Элиза, – произнес он тихо.

– Леди Сомерсет, – поправила она.

– Леди Сомерсет. Я лишь хотел попросить прощения.

– Вы уже просили прощения вчера, и вышло не очень, – заметила Элиза.

Мелвилл вздрогнул.

– Я вел себя отвратительно, – признался он. – Я только хочу с вами поговорить… не ожидая прощения, протягиваю шляпу за подаянием.

Взгляд Элизы перескочил на его непокрытую голову.

– Метафорическую шляпу, – добавил собеседник с едва заметной улыбкой, и Элиза нахмурилась.

Ему не удастся задобрить ее шуточками и привлекательной внешностью. Теперь ее не так просто обвести вокруг пальца.

– Будь я дома, отказалась бы вас принять, – заявила она.

– Я так и предполагал, – ответил Мелвилл, – поэтому написал вам письмо.

Он протянул ей послание, но Элиза его не взяла. Она прекрасно знала, как красив и убедителен его слог, – из чтения этого письма не могло произойти ничего хорошего.

Мелвилл уронил руку.

– Леди Сомерсет, прошу, разрешите мне просто сопроводить вас на Рассел-сквер.

Элиза вздохнула, теребя пуговицы плаща. Она очень устала, но… Все это утро потребовало от нее недюжинной храбрости, – возможно, пришло время спасовать? Она кивнула, не поднимая глаз. Потратила минуту на то, чтобы сообщить кучеру леди Хёрли о своих намерениях, попросила передать хозяйке, что все в порядке, а потом, без дальнейших слов, позволила подсадить себя в коляску.

– Не хотите ли взять поводья или предоставите это мне? – очень вежливо спросил Мелвилл.

– Это ваша упряжка, – ответила Элиза.

– Так и есть, – согласился он.

Мелвилл пустил лошадей быстрым шагом. Набрал в грудь воздуха, словно собираясь заговорить, но промолчал, присмирел на мгновение. И начал заново:

– Я задолжал вам… тысячи извинений. Прошлым вечером я очень боялся, что вы в любой момент убежите, потому торопился и не держал себя в руках. Вы можете задать мне все вопросы, какие пожелаете. Какие угодно!

Элиза сощурилась, смерила собеседника взглядом. Как-то слишком гладка его речь.

– Я обманул ваше доверие и должен снова его заслужить, – добавил он, когда она промолчала.

– И кто вложил в вашу голову столько здравого смысла? – поинтересовалась Элиза.

– Каро. Потом Маргарет. Потом опять Каро.

Элиза фыркнула:

– И вы просто повторяете реплики, которым они вас подучили?

– Нет-нет! Я действительно так думаю. Спрашивайте у меня все, что считаете нужным.

Элиза закрыла ладонями лицо. В обществе такого Мелвилла – спокойного и смиренного – сердиться было гораздо труднее, а если она лишится возможности держаться за гнев, то ее настигнет смертельный страх. Она не выдержит возврата к прежним мукам. Ей и без того уже было ощутимо больно.

– Не обязательно говорить об этом именно сейчас, – сказал Мелвилл.

Они выехали на Рассел-сквер, и он придержал лошадей.

– Почему бы и не сейчас? – откликнулась Элиза, по-прежнему пряча лицо.

Разговор предстоял бесполезный, совершенно бесполезный, ибо немыслимо возродить даже дружбу, если она покоится на столь прогнившем основании. Но Мелвилл явно вознамерился не отступать, пока они все