– Я не настолько умная, – сказала она. – Уж это я понимаю.

– Значит, ты кое-чему научилась.

Его губы дернулись, но затем он снова сжал их вместе.

– Однажды я дал обещание, которое не сдержал. С тех пор я сожалею об этом.

Она похолодела:

– Вы имеете в виду…

– Даян, да, – сказал он. – Которая когда-то была чуткой, образованной женщиной по имени Девьяни. Мое обещание, во многом похоже на твое, было скорее скрытым, чем явным. Но это не делает это менее реальным.

Его тон смягчился.

– Я хочу, чтобы ты прожила свою жизнь без тех сожалений, которые омрачили мою.

У нее пересохло во рту.

– Я запомню.

Он кивнул:

– Позаботься о Дакше, когда меня не станет.

У нее скрутило желудок. Что он имел в виду?

– Но вы здесь, – пробормотала она, заикаясь.

– Разве я сказал позаботиться о нем сейчас? – потребовал он. – Я же сказал, когда меня не станет. Это гурудакшина, о которой я тебя прошу.

Она уставилась на него, пытаясь осмыслить услышанное. Смог ли он заглянуть в ее сердце, вокруг которого она возвела такие толстые стены? Или же она выдала свои чувства в тот момент, когда прыгнула на Дакша, чтобы спасти его от кнута? Ее захлестнула горячая волна смущения.

– Ты собираешься пялиться на меня, как рыба, или все-таки дашь мне ответ? – раздраженно спросил Ачарья.

Она склонила голову:

– Конечно же, я не могу сказать «нет» ничему, о чем вы просите меня в качестве гурудакшины.

– Превосходно. Тогда мы готовы идти.

Ачарья поднялся на ноги.

Она, сбитая с толку, встала следом.

– Идти куда?

– В Аджайгарх. У тебя ведь есть подозреваемый, которого нужно допросить?

Он направился к двери.

Она последовала за ним, ощущая, как по ее груди начинает разливаться тепло.

– Вы идете со мной?

– Нет. Это ты идешь со мной.

Он остановился в дверях и бросил на нее укоризненный взгляд.

– А что ты планировала делать? Хотела вторгнуться в Аджайгарх в одиночку?

– Я думала, что… э-э… поймаю Фалгуна, – призналась она. Это было пределом ее «плана».

– Со мной будет проще, – сказал он. – Меньше шансов, что тебя убьют. Я с нетерпением жду возможности наказать настоящих злодеев.

Он одарил ее многозначительной улыбкой.

– Но, Ачарья, вы ведь никогда не вмешиваетесь в дела королевств, – запротестовала она.

– Мне лгали и меня использовали в своих интересах, – сказал Ачарья. – Но нам нужны доказательства, и я не сомневаюсь, что ваш нечестивый стражник их предоставит.

Она лопалась от радости. Неважно, в какие слова он это облекал, но ради нее он собирался нарушить свои же правила. Если Ачарья будет на ее стороне, она готова сразиться со всеми Фалгунами этого мира.

Ачарья приказал приготовить экипаж и дал Уттаму инструкции по управлению гурукулой в его отсутствие. Дакш сказал, что пойдет с ними, и, к радости Катьяни, Ачарья ему этого не запретил. Несмотря на все случившееся за последние несколько часов, Дакш казался таким же, как всегда, хоть она и уловила исходящий от его одежды запах пасты из нима. Хорошо. Мазь предотвратит любую инфекцию.

Они сели в экипаж, и их вечерний свет озарял серьезные лица учеников, собравшихся, чтобы проводить их в дорогу.

– Будьте осторожны и возвращайтесь скорее, – крикнула Атрейи, когда кучер подстегнул лошадей.

Экипаж покатил в лес, прочь от гурукулы. Дакш сидел напротив Катьяни с закрытыми глазами, положив меч на колени, а лук и полный колчан стрел у ног. У Катьяни с собой были бронзовый меч и пара кинжалов. Как приятно быть во всеоружии. Но еще лучше было то, что она не одна. Момент расплаты настал. Время наказать злодеев. Она трепетала от предвкушения.

Почему Ачарья попросил ее позаботиться о Дакше? И что вообще означало «заботиться» о ком-то? Она была телохранительницей Айана и с треском провалилась. Он, можно сказать, умер из-за нее. Грудь Катьяни сдавило. Она не хотела, чтобы из-за нее умер еще хоть кто-то. Она пристально смотрела на Дакша, молясь, чтобы он оставался в безопасности.

Дакш открыл глаза и поймал ее пристальный взгляд. Она отвернулась от него и посмотрела в окно, пытаясь обуздать свои чувства. Опустились сумерки. Ею овладела усталость. Они не спали всю прошлую ночь.

– Отдохни, – тихо сказал Дакш. – Я буду наблюдать.

Сидящий рядом с ним Ачарья уже задремал.

– Разбуди меня через пару часов, и я тебя сменю, – сказала она.

Он кивнул, и она свернулась калачиком на сиденье, положив свой меч на пол. Покачивание экипажа действовало на нее усыпляюще, и через несколько мгновений девушка уснула.

Она проснулась посреди ночи от звука голосов. Они не двигались. Лунный свет проникал через окно. Ачарья сидел напротив и все еще спал. Его глаза были закрыты, лицо расслаблено. Но Дакша не было. Волосы у нее на затылке встали дыбом.

Катьяни соскользнула с сиденья, пристегнула меч к поясу и закинула лук и колчан Дакша за спину. Она выскользнула из кареты, готовая ко всему. Ее ноздри уловили запах дыма.

Кучер исчез. Две лошади щипали траву, не обращая внимания на даян. Та нависла над Дакшем в своей чудовищной форме, крутя в когтистой руке свою толстую косу. Дакш был безоружен; он положил свой меч к ее ногам. От этого зрелища сердце Катьяни сжалось.

– Пожалуйста, – сказал он. – Жизнь за жизнь.

Даян ухмыльнулась, и ее зубы блеснули в лунном свете.

– Я жажду вовсе не твоей крови. Но если та девушка, что прячется в тени, будет согласна, то я удовлетворю твою просьбу.

Дакш развернулся. Катьяни шагнула вперед и низко поклонилась.

– Приветствую вас, миледи.

Даян подняла правую руку в знак благословения.

– Ты отправляешься искать мести, на которую я тебя благословила?

– Да, – сказала она. – С какой просьбой он обратился?

– Катьяни… – сказал Дакш с ноткой мольбы в голосе. Она проигнорировала его и сосредоточилась на даян.

– Он предложил свою жизнь в обмен на жизнь своего отца, – сказала даян. – Не вини его слишком сильно. Это многократно увеличит его заслуги[8].

Ее желудок сжался. Пришло время Ачарьи. Слишком рано. О, пожалуйста, только не сейчас.

Но к кому она могла обратить свой призыв? Она была связана тем обещанием, которое дала даян, а Ачарья был связан с ней своей судьбой. Дакш не мог ничего изменить, во всяком случае, не в лучшую сторону.

Она скосила на него глаза.

– Как эгоистично с твоей стороны, – прошипела она.

– Мой отец – самый могущественный духовный воин в Бхарате, – сказал Дакш. Его голос был тверд, тело напряжено. – Подумай обо всем том добре, которое он может сделать за оставшиеся годы своей жизни.

– А как насчет тебя? – крикнула Катьяни, борясь с желанием