а на фронте из-за ежедневных нападений латышей, несмотря на перемирие, было фактически состояние войны. Кроме того за счет прослушки разговоров латышского военного министра выяснили, что латыши намерены подождать лишь прибытия уже отправленных эстонских войск, чтобы затем со своей стороны перейти в наступление на Митаву.

Латвия как база для русских

Но еще до того как дошло до открытой борьбы, полковник Бермондт предпринял решающий политический шаг, ведь 6 октября он заявил, что вся латвийская территория является базой для русских войск, назначив административный совет при Добровольческой русской Западной армии под председательством сенатора Палена. Тот передал собственно местную администрацию латышской Директории. Одновременно полковник Бермондт потребовал от латышей и литовцев борьбы с большевиками, «ведь вообще невозможно понять, как с этими бесчестными людьми можно заключать мир», гарантировав предоставление обеим странам впоследствии полной автономии. Не было никаких сомнений, что это приведет к разрыву с обоими окраинными государствами. Если относительно латышей Ульманиса это было и так неизбежно, то насчет литовцев более компетентный знаток тамошней ситуации рекомендовал бы более осторожную политику. Путь на фронт против большевиков теперь пролегал через северную Литву. Если его придется проложить силой оружия, то это в любом случае означает излишний расход сил. Кроме того, отправка корпуса Вырголича в район Шавлей и его выступление против находившихся там литовских чиновников и охранения обострили обстановку без всякой на то необходимости. Следствием этого было сосредоточение литовских войск между Шадовым и Радзивилишками, а тылы свои они пытались обезопасить за счет переговоров с большевиками. В любом случае ситуация на данном участке пока что оставалась в подвешенном состоянии.

Состояние немецко-русских войск

Для оценки возобновившихся тогда тяжелых боев следует иметь в виду, что в войсках Бермондта воля к наступлению была, однако в военном отношении они были далеко не равноценны. В чисто русских частях, а также и некоторых фрайкорах боеспособность оставляла желать лучшего.

Ни в коей мере не соответствовало требованиям вероятно затяжной длинной кампании в условиях северного климата Прибалтики и оснащение.

Несмотря на все новые усилия и в те времена, когда еще не было запрета на снабжение, запросы войск выполнить не удалось, так что личный состав зачастую был в летней форме, без шинелей, а также в обуви в совершенно неудовлетворительном состоянии. В чем была ошибка, установить тяжело; но сам факт этого был для войск тем более непонятным, что русские и латыши, с которыми непосредственно контактировали войска, зачастую были оснащены куда более хорошим германским обмундированием. И сколь сильное разочарование этим вызывалось, в том числе видно и из того, что 3 октября немецкие солдаты одного из постов предприняли отбитую, правда, атаку на склад обмундирования в Митаве. А так как теперь подвоз с Родины прекратился совсем, рано или поздно дело и вовсе должно было дойти до катастрофы. Сначала, конечно, войска в их порыве вперед не давали себя остановить этим трудностям.

Положение в стане противника

На другой стороне теперь уже стало заметно течение, которое могло бы существенно улучшить позицию немецко-русских войск: мирные переговоры окраинных государств с Советским правительством[353] встретили очень жесткое неприятие консервативных и буржуазных элементов, да и в лучших из латышских частей – бригаде Баллода – это привело к истовому напряжению, которое весьма характерно проявилось в попытках сближения с ландесвером, а также в многочисленных перебежчиках к германским войскам в районе Якобштадта. Поэтому предполагали, что войска Баллода едва ли примут участие в открытой борьбе против немцев и русских. Начатая мобилизация в больших городах – Риге и Либаве – окончилась полной неудачей и привела лишь к усилению антиправительственных настроений, особенно в рабочей среде.

Кроме того, бывший германский ротмистр Гольдфельд образовал фрайкор – частью и из немецких дезертиров, боеспособность которого оценивалась штабом германского корпуса как довольно высокая. Остальные части противника за продолжительное время войны и за счет имевшихся в последние месяцы возможностей для обучения также, без сомнения, улучшились. Они получили из-за рубежа существенное количество оружия и боеприпасов, за чем явно стояла Англия. Согласно латышским источникам, только в октябре прибыли 22 орудия, 124 пулемета, 30 артиллерийских снарядов и существенное количество ручных гранат и винтовочных патронов.

В оперативном плане во вторую неделю октября латыши внешне готовились к обороне. 3 октября с помощью подслушки было установлено, что латышская сторона объявила повышенную боеготовность. Затем 6 октября последовала не вполне развившаяся атака на Олайскую позицию, которая ввела в заблуждение относительно истинных намерений латышей и старательно ими скрывалась.

Для немецко-русских войск благоприятно было и то, что Литва, несмотря на нажим со стороны Англии, поначалу отказывалась от активного наступления против восточного фланга Западной армии. Стянутые под Шадов литовцы выказывали мало желания воевать, они представляли бы серьезную опасность лишь в том случае, если бы латыши и эстонцы сумели добиться тактического успеха.

Наступление немецко-русской армии[354]

И все же командование русской Западной армии полагало, что его база напротив Олайского фронта из-за сосредоточения латышско-эстонских войск в такой опасности, что уже не желало откладывать общее наступление против находившихся к югу от Двины войск прибалтийских государств. Главнокомандующий, «вследствие перехода через демаркационную линию и неоднократных нападений на его подразделения, отдал приказ о контрнаступлении».

Приказ предусматривал, что части 2-го русского Западного корпуса (Вырголича), а также отряды Петерсдорфа, Рикхоффа и Брандиса прикрывали восточный фланг под руководством штаба майора Гётце из полка «Балтенланд», наступая на Шёнберг – Нойгут, в то время как 8 октября Немецкий легион с 4 усиленными батальонами наступал от Эккау на Кеккау, Железная дивизия, усиленная 1-м Пластунским полком[355], – по обе стороны шоссе Митава – Рига, еще одни русский отряд – от Кальнцема и Шлока по обе стороны оз. Бабит, а третий русский отряд должен был прикрывать от действовавших под Туккумом латышских банд.

Атака Железной дивизии повсеместно наткнулась на яростное сопротивление. Болотистая почва добавляла куда больше сложностей, нежели прошедшей весной. Порой всем трем колоннам, которыми наступала дивизия, приходилось идти по шоссе, чтобы продвинуться вперед. Артиллерия смогла открыть огонь лишь из нескольких орудий на дороге, а также на некоторых островах в болоте, в то время как латыши, хорошо ориентируясь на местности, использовали это, чтобы постоянно беспокоить с фланга наступающие колонны немцев. По фронту латыши жестко держались на хорошо оборудованной Олайской позиции по обе стороны Янсона. Лишь поздно вечером 3-му Курляндскому пехотному полку удалось взять штурмом и сам населенный пункт. Оттуда полк