В этом предположении, если только оно действительно имело место, граф фон дер Гольц ошибся. В любом случае, о том, чтобы иностранное ведомство Германии предпринимало бы необходимые шаги, ничего не известно. При этом есть предупреждение оттуда в министерство рейхсвера, где выдвигается претензия, что граф фон дер Гольц своим ответом генералу Бёрту пытался столкнуть иностранное ведомство с англичанами.

В связи с этими событиями прояснилась и позиция германского правительства по прибалтийскому вопросу. Министр рейхсвера решил «теперь положить конец», то есть войска должны были или вернуться, или выйти из германского гражданства и перейти к русским. Но против его воли и вопреки прусскому военному министерству[345] правительство Германии пошло еще дальше и приняло 26 сентября решение об отзыве графа фон дер Гольца и его замене на генерал-лейтенанта Эберхардта, которого планировали назначить командующим 20-й бригадой рейхсвера.

Со стороны Антанты тем временем при активном участии маршала Фоша, несмотря на эти меры германского правительства, на войска в Прибалтике оказывался все более жесткий нажим. 28 сентября ответственная межсоюзническая комиссия по перемирию писала, что Германия пытается уклониться от условий договора о перемирии, который из-за неоконченной ратификации мирного договора все еще действует. Антанта никак не может согласиться с тем, что Германия не имеет никакой власти над войсками в Прибалтике. Она вновь потребовала вывести все войска из Прибалтики и принять меры для вывода из состава русских частей уже перешедших туда немцев. Письмо завершалось так: «Пока не будут выполнены требования союзников, ни один запрос о снабжении Германии продовольствием и сырьем удовлетворен не будет. Всякие финансовые послабления отклоняются».

Вполне понятно, что совершенно беззащитная, потрясенная внутренней смутой Германия уступила этим угрозам, хотя тот способ, которым сообщили об этом бойцам последнего фронта, вызвал самые горестные ощущения.

Распоряжения министра рейхсвера

Сначала 3 октября командование 3-й группой рейхсвера[346] телеграммой сообщило штабу 6-го резервного корпуса, где говорилось: «В связи с ужесточившимися требованиями Антанты следует отодвинуть на второй план возможность повторного вторжения большевиков в Латвию по сравнению с необходимостью ускоренной эвакуации Прибалтики. Всем военнослужащим 6-го резервного корпуса следует внушить, что их долг защитить Германию от уже начатых Антантой мер за счет повиновения приказам правительства». Командование группой добавляло, что 6-й резервный корпус должен незамедлительно провести вывод войск как по железной дороге, так и пешим порядком. Транспортировку по железной дороге с учетом латышской угрозы Митаве следовало начинать с линии Радзивилишки – Шавли – Прекульн. Отправка основных сил по этой ветке должна была последовать немедленно с выдвижения арьергарда на р. Мушу. Командующего корпусом просили приложить все свое влияние ради повиновения и порядка.

За этой телеграммой в тот же день последовала вторая редакция телеграммы от 26 сентября[347]. Вслед за этим сообщили, что штаб 6-го резервного корпуса распускается, а все его дела в дальнейшем будет вести отдел по ликвидации во главе с начальником штаба. Отдать необходимые приказы и начать исходные (для эвакуации) мероприятия должен был еще граф фон дер Гольц, однако затем командование всеми находящимися к востоку от германской границы войсками принимал на себя генерал-лейтенант фон Эберхардт.

Наконец, из министерства рейхсвера прибыло еще и дополнительное указание – о повторном разъяснении войскам всей опасности для Родины угроз Антанты, о незамедлительном отводе войск в район Шавлей, требовали также и начала отправки в Германию. Боеприпасы и военное имущество, отправка которых без замедления войсковых транспортов была невозможна, следовало уничтожить. Необходимо было обязательно избегать уничтожения железнодорожных мостов, телеграфных линий и прочего казенного и частного имущества, если только обратного не потребуют тактические обстоятельства.

Все военнослужащие, кто не присоединится к отходу, более никаких выплат уже не получат. Командование 3-й группы добавляло, что надежды на финансирование русского проекта, по его данным, не оправдываются. Это следовало непременно довести до сведения войск.

Еще одна, отправленная 5 октября телеграмма министра рейхсвера запрещала до сих пор разрешенный, а то и даже поддерживаемый переход на службу к русским. Уже сделавшим это немцам предъявлялось требование – без всякого наказания – вернуться, но впредь переход будет наказываться, а следствием его окажется утрата всяких прав на гражданство. Эти распоряжения 7 и 8 октября были еще более ужесточены телеграммами, где требовали предавать суду командиров и вводить личную ответственность для тех инстанций, которые до сих пор выплачивают жалованье войскам в Прибалтике. Более жестко блокировали и границу в Восточной Пруссии. Озлобление войск только усилилось из-за отправки туда для этих целей криминальной полиции.

Впечатление от приказов об эвакуации в войсках и у Антанты

Такое нагромождение приказов на одну и ту же тему, к которым добавилось еще и подписанное всеми членами правительства и имевшее мало успеха воззвание германского правительства, можно было объяснить лишь меняющейся позицией внутри самого кабинета и стремлением избежать чреватого тяжелыми последствиями вмешательства Антанты. При этом правительство совершенно не понимало настроения в войсках, которые уже сделали решительный шаг и выступили за продолжение операций в Прибалтике. Оно не учитывало и то, что по меньшей мере весь сентябрь сохранялось молчаливое согласие вышестоящих инстанций на проходившие тогда переговоры, а также, прежде всего, тактическую обстановку, не говоря уже и о положении немцев из Германии и балтийских немцев, да и все еще остававшиеся там запасы военного имущества, стоимостью в миллионы. Эти распоряжения, если бы им следовали буквально, привели бы к массовому поспешному бегству, то есть именно к тому, чего стремились избежать уже несколько месяцев. Они вовсе не учитывали истинного положения дел и имели в виду тот уровень дисциплины и самоограничения, на который, учитывая имеющийся опыт, рассчитывать не приходилось.

Кроме того, данные действия германского правительства не достигли и основной их цели – удовлетворения союзников. 10 октября в ответ на предпринятые против собственных войск меры и на повторную просьбу о скорейшем формировании смешанной комиссии по выводу войск они холодно констатировали целесообразность принятых мер и повторили заявление, что промедление с эвакуацией со стороны Германии было намеренным. Прекращение предпринятых штрафных мер было поставлено в зависимость от отчетов тогда еще даже не существовавшей комиссии, то есть отложено на совершенно неопределенный срок. Уже тогда надо было усомниться в том, что можно будет чего-либо добиться отказом нести ответственность за войска, уже перешедшие на службу в Западную русскую армию, на фоне столь жестко проводимой позиции. Позднее Антанта и отправленная ею комиссия отклоняли всякие намеки в этом духе.

Командующий корпусом, а также и 1-й офицер Генштаба 6-го резервного корпуса в