Шрифт:
Закладка:
– Можно подумать, у меня она не болит иногда. Ну ладно, я хоть снизу вижу твой двойной подбородок, – тяну пальцы к его лицу.
– Не звезди, под щетиной не видно, – улыбаясь, произносит Слава. – Слушай, насчет твоего брата, – ну, спасибо, что напомнил. К стыду еще и чувство вины прибавляется. Отлично. Кто-то в реанимации лежит, а кто-то трахается. – Я тогда не мог договориться о посещении. Реально не было возможности.
– Я знаю, – тихо произношу я, поднимая вверх руку. Провожу пальцами по его губе. – А я укусила тебя не потому что ты меня бесишь. Я злилась на саму себя и за то, что ты сделал со мной.
– А что я с тобой сделал? – убирает прилипшую прядь волос с моего лба.
– Ты знаешь что. Не делай из себя дурака.
– Будем считать, что я – дурак. Поясни.
– Ты сделал меня зависимой от тебя. Мне это не нравится. Я пришла к тебе дважды. Это… это… блин, слишком для меня. Я с детства зависела от брата, сначала финансово, потом вдобавок физически. И пусть он триста тысяч раз хороший, но это ужасно – не представлять без кого-то своей жизни, – закрываю глаза, как только осознаю, что я сейчас ляпнула. В переводе на русский, я не представляю свою жизнь без Архангельского? Ой, придурочная… В любви признайся еще. Давай, опозорься еще больше. Ладно, надо просто быстро перевести тему. Думай, блин, Наташа. – Ты гадкий манипулятор, – бинго!
– Нет. Я просто знаю чего хочу и не скрываю своих желаний. Все максимально прозрачно. Да, у меня были свои цели. Но на самом деле я не хотел, чтобы ты взрослела. Ты мне нравишься такой, какая есть. Моя цель была проста: ты должна была сама понять, что ты хочешь, ну и прийти, конечно, сама. В одни ворота играть сложно. Жаль потерянного месяца, но, с другой стороны, это прогресс. Ты поборола свою гордыню и упрямство.
Спустя несколько секунд я все же решаюсь спросить Славу про его мать. Он охотно рассказывает мне про нее и теперь мне становится еще более стыдно. Возможно, когда-нибудь мне все же придется с ней увидеться. Значит Александра Дмитриевна… хоть бы сегодня не столкнуться. Так и вижу, как какая-нибудь карга с тростью поджидает меня у гаража и с удовольствием избивает за оскорбления ее сына. Ну а что, все честно. Я побила Славу, а она меня.
Тяну руку к Славиной груди и провожу по коже. Блин, куда я его только не лупасила. Надо отдать должное этому мужчине, он, в отличие от меня, обладает недюжинным терпением.
– Я тебя не очень больно била?
– Почти массаж.
– А если серьезно?
– Если бы было не терпимо, я бы тебя остановил.
Смотрю на его лицо и только сейчас понимаю, что выглядит он очень уставшим. И щетина отросла гораздо больше, чем обычно. Но при этом он все равно непозволительно хорош.
– Не устраивайся пока на работу. Давай махнем на море через пару-тройку недель? – Боже, да я бы хоть сейчас свинтила с ним куда угодно. Да вот только совесть не позволит, когда Миша в таком состоянии. – Точнее, когда твой брат придет в норму, – тут же добавляет Слава, видимо узрев на моем лице озадаченность. – Хорошо? – смотрит на меня выжидающе. Я бы могла в очередной раз встать в позу и спросить откуда он знает про то, что я ищу работу, но портить сейчас едва возникшее перемирие совсем не хочу. Вместо ответа киваю, как болванчик, закрыв глаза.
Мне сейчас так хорошо и спокойно, что я бы так и заснула полуголой на этом сиденье. Жуть как не хочется возвращаться в реальность.
Нехотя открываю глаза, смотря на то, как Слава проводит кончиками пальцев по моим приведенным к животу ногам.
Разве еще несколько месяцев назад я могла себе представить, что буду спокойно лежать при мужчине, сверкая не только обнаженной грудью, но и своими шрамами, при этом не чувствуя никакого дискомфорта? Смотрю на рубцы и до меня только сейчас доходит, что я вообще о них забыла. Офигеть.
– Слава? – вновь нарушаю затянувшуюся тишину.
– Ммм?
– Отвезешь меня домой?
– В смысле отвезу? Здесь переночуешь.
– Ты всерьез думаешь, что я останусь у тебя в доме, когда твоя мать, возможно, видела, как мы деремся на улице?
– Да плевать. Скажу, что мы играли в снежки.
– Очень смешно. А стоны из гаража ты как объяснишь? Машину чинили?
– Никак. Я нахожусь в своем доме и никому ничего объяснять не обязан, – совершенно серьезно произносит Архангельский, потянувшись за моей одеждой.
Одеваться при нем совсем не напряжно, но вот, когда я поднимаю колготки, вижу, что он еле сдерживается.
– Так надо было, – зачем-то произношу я. – Это закон подлости. Если бы я оделась красиво, как в прошлый раз, все закончилось бы плохо. Так всегда. Это знаешь, как выходишь в магазин ненакрашенной, с немытой головой, так всех знакомых встретишь. А как выйдешь красивой – так фиг. Так и тут, надел что-нибудь стремное, типа рваных трусов – будет секс. Ну а я решила с колготками. И, видишь, сработало.
– Не иначе, как волшебство, – насмешливо произносит Слава, накидывая на меня куртку.
– Оно самое, – тянусь за сумочкой, и Слава тут же берет меня за руку.
– Может, я все-таки поеду домой?
– Нет, – безапелляционно произносит он, не выпуская из своей ладони мою.
Когда открылась дверь гаража, я конкретно струсила. Боже, какой позор, все в курсе, что мы тут делали…
– Стой. Я не люблю извиняться и признавать свою неправоту. Ну, в общем, извини за то, что было на улице. За губу нет. Это тебе за то, что ты мне лапшу на уши вешал про невесту.
– Это все?
– Нет. Еще я не скучала по твоему члену. Я скучала по тебе. В смысле, по тебе с членом.
– Следующим пунктом будет признание в любви или предложение сделать минет только, чтобы не выйти наружу? – да хоть бы и так. Эх.
– Пфф… конечно, нет, – как можно беззаботнее произношу я, а у самой же от страха трясутся поджилки.
– Ну слава Богу, а то я уж подумал вызывать скорую. Не дрейфь.