Недовольно морщась, Змай забрал у Велги кувшин, отпил и снова впихнул ей в руки.

– Ну пошли, – произнёс он уже другим, беззаботным голосом и поднялся, взъерошил мимоходом кудри на голове Велги. – Не скучай, цыплёнок.

Чародей быстро, уверенно пошёл к дороге в город, боярин посеменил за ним, что-то приговаривая на бегу.

А в стороне, где стояла баня соседей, промелькнул белый затылок: Ворон с гусляром и своей сестрой скрылись за дверьми.

Велга проводила их взглядом и, потянув за собой кувшин, пересела туда, где сидел раньше Змай. С этого места открывался чудесный вид на зелёный берег реки Горькой. И ещё так Велгу было не заметить от бани.

Если Белый был прав, если чародеи догадались, что она Буривой, то кто из них быстрее предал бы Велгу? Кто мог использовать её?

Чародеи, нанятые князем? Или Белый Ворон? Или Галка? Или Вадзим, желавший написать песню о ненастоящей княжне? И яблоневом саде.

* * *

– Ты сбрендила, – прорычал Белый.

Галка задыхалась в его руках. Потянулась было за ножом, да поздно: он вытащил его, ещё когда она была в бане, спрятал в своих вещах.

Было жарко, душно. Пот стекал по лицу.

– Не рыпайся, дрянь, – прошипел он в холодном бешенстве. – Не рыпайся, или, клянусь, я сломаю тебе шею. Весь день ты от меня бегала, но теперь меня никто не остановит.

– Белый, хватит, – просипел из угла Вадзим. – Она же не виновата, это её Клюв…

Но Белый не расслышал ни слова. Руки его всё сильнее сжимали шею сестры. Пальцы побелели, и Галка захрипела, схватилась за его запястья, впилась ногтями. Ох, она могла бы попытаться ударить, она знала, как бить и куда. Да толку? Белый старше, сильнее, ловчее. И он теперь имел полное право убить её.

– Кто дал тебе договор? – просипел он, склоняясь ближе, встряхнул Галку так, что она ударилась затылком о стену парилки.

Простыня спала с неё, обнажая угловатое тело. Она замотала ногами, пытаясь дотянуться до пола. Захрипела.

– Кто заказал меня? Штяста! Говори, – он встряхнул её сильнее. – Говори, – прорычал в красное лицо и разжал немного ладонь, дал вдохнуть. – Говори.

– Кха… кха… я…

Он бы порезал её. Содрал шкуру. Медленно.

Лента…

Пальцы снова сжали шею. Галка впилась ему в запястье, потянула.

За…

Он приставил клинок к животу. Чешуя на рукояти холодила кожу.

Лентой.

– Говори, падла, – просипел Белый, но не стал больше душить. Держал так, чтобы не вырвалась. – Вздумала нас погубить? Меня?

Она хлопала белёсыми ресницами, пытаясь стряхнуть слёзы. Губы тряслись.

– Я не… кха… не знала. Белый, клянусь. Как я могла?

– Белый, это правда, Когти не могут знать о заказчике, это работа Клюва, – нерешительно произнёс из своего угла Вадзим. – Так задумано ею.

И лучше бы он молчал. Безмозглый. Бестолковый. Жалкий.

– Кто заказчик? – Белый отпустил Галку, но нож не отвёл.

Она снова замотала головой – он видел краем глаза, – но смотрел Белый теперь на гусляра.

– Кто заказчик, Вадзим? Говори.

Медленно лицо его вытянулось.

– Нет, Белый, не надо. Ты же… ты же знаешь. Мы клянёмся ей, – он никогда не называл госпожу по имени, редко даже просто госпожой. Он так боялся. От него воняло страхом. Перегаром. И страхом.

– Говори.

– Она не простит меня, Белый. Она не простит.

Белый опустил руку, и Галка сползла без сил по стенке. Он не выпускал её из поля зрения, наблюдал краем глаза. Она была бешеная, злобная тварь. Не стоило оборачиваться к ней спиной. И Белый сделал шаг в сторону. Но так, что оказался ближе к гусляру.

– Она уже чуть не убила меня, Вадзим, – произнёс он вкрадчиво, так тихо, что сам едва расслышал собственный голос. – Как думаешь, что настигнет тебя первым: госпожа или мой нож?

Клинок сверкнул, точно озеро серебром под лунным светом.

– Белый… мы же друзья, – голос гусляра дрожал, и пот катился градом по лбу и щекам.

– Мы никакие не друзья, ты, ничтожество. Ты жалкий пьянчуга и живёшь только потому, что я позволяю. Потому что ты – мой Клюв. Если я захочу, то убью тебя быстрее госпожи. И мне ничего за это не будет. Зато вот за нарушенный договор…

– Белый, – послышался хриплый голос Галки. – Зачем тебе это всё?

Он не повернул головы, только скосил глаза.

– Зачем? – переспросил он будто равнодушно, пока в груди клокотала ярость. – Затем, безмозглая ты курица, что кто-то пытается стравить нас. Во́рону заказали Во́рона! Во́ронам заказали одну жертву. Нас пытаются настроить друг против друга, уничтожить.

– Но я же соврала, – она хотела было потянуться к нему, но успела заметить, как нож блеснул в его руке, и прижалась к стене. – Я соврала, потому что скучала… а потом это грёбаный заказ… Я не знала.

– С чего мне верить тебе, Галка? Ворона мертва по твоей вине. Я знаю, как ты… работаешь.

Имени другой, второй, той, чья могила потерялась и забылась, он даже не назвал. Не посмел. Матушка запретила вспоминать о ней. А Белый Ворон слушался матушку, он верно исполнял её приказы. И имя он, кажется, забыл. Но не лицо. Не губы. Не руки. Не глаза. Они были спрятаны, закопаны глубоко, так надёжно, что и ему самому не найти. И ненависти к сестре за потерянное, запретное имя тоже не было. Но всё же…

– Ты дрянь, Галка. Маленькая, злобная дрянь, и я…

– Вот, – она вытянула левую руку, показывая запястье. Рана чернела, но не кровоточила. – Один знак! Один договор! Ты мой договор, я не соврала об этом. Но я не брала ни Велгу, ни её брата. Хотя, клянусь, убила бы эту девку с огромным удовольствием.

Сощурив глаза в полумраке бани, Белый сел на полок. Тыльной стороной ладони он вытер лоб и глубоко вздохнул. Воздух в бане был горячий, влажный.

Они теряли время, пока плелись следом за скренорцами. Их могли разоблачить, признать в них Воронов, а допустить это было никак нельзя. Ушкуйники сбежали, они могли быстро разнести вести о Во́ронах, всем рассказать о Белом и Галке.

Было уже совершено слишком много ошибок.

– Дела это не меняет. Нас пытаются стравить. Галка, кто твой Клюв?

– Зачем тебе?

– Хочу узнать, кто заказал меня. Ты понимаешь, что это всё звенья одной цепи. Мне заказали младших Буривоев. Грачу тоже.

– Грач не убил… – пробормотал неразборчиво Вадзим.

– Что? – Нож воткнулся в пол.

Клинок искал цель. И левую руку жгло с каждой лучиной всё сильнее.

– Грач… ваш брат не убил Константина Буривоя. – Вадзим старательно смотрел на свои руки, а пальцы