младотурки, потерпевшие поражение от Италии и в Балканской войне и отчаянно нуждавшиеся в союзниках, так и арабские националисты, разочарованные политикой младотурков. Сирийский араб Салим Наджар, один из лидеров Партии децентрализации, написал в письме Сами Хохбергу, что правящие круги Турции вознамерились раздавить национальные движения арабов и евреев и что настал момент этим двум нациям объединиться и создать общий фронт[306].

Хохберг, родившийся в Бессарабии в 1869 г. и приехавший в Палестину в 1889 г., был одним из основателей «Нес Сиона»; позднее он работал учителем в Тивериаде. В конце концов он поселился в Константинополе, где активно участвовал в деятельности младотурков. Он основал газету «Младотурок» (которую субсидировал Исполнительный комитет сионистской организации) и способствовал укреплению позиций сионизма в турецкой столице[307].

Хохберг сообщал, что многие арабские националисты, несмотря на свое недовольство еврейской иммиграцией, склоняются, тем не менее, к заключению союза с сионистами[308]. Согласно его докладу, ближе всего к тому, чтобы смириться с еврейской иммиграцией в Палестину и создать арабосионистский альянс, подошел Каирский комитет Партии децентрализации. Хохберг договорился с лидерами Партии децентрализации о том, что арабы смягчат свои нападки на сионизм, а сионисты начнут публиковать в своих газетах и в европейской прессе сочувственные отзывы об арабском националистическом движении. Это соглашение было воспринято как первый шаг к более широкому и конструктивному сотрудничеству.

В июне 1913 г. в Париже состоялся первый арабский конгресс. И снова Хохберг, входивший в сионистское лобби, сообщил о проявлениях доброй воли со стороны арабов. Однако внутри арабского лагеря произошел раскол, и Хохбергу дали понять, что неофициальное сотрудничество будет полезнее открытого союза, который спровоцировал бы турков на ответные действия и тем самым нанес бы ущерб как арабам, так и сионистам. Одни арабские политические деятели (например, Ахмед Табара и Ахмед Мухтар Байхум) утверждали, что в Палестине хватит места всем — и арабам, и евреям; но другие придерживались более жесткой позиции, ссылаясь на то, что евреи не поддерживают арабское националистическое движение. В конце концов члены конгресса решили вовсе воздержаться от принятия какого-либо решения по «еврейскому вопросу». По предложению Хохберга Якобсон встретился с президентом конгресса Зарави, но они так и не достигли соглашения. Турки тем временем направили в Париж секретаря партии «Единение и прогресс», который пообещал арабам, что большая часть их требований будет удовлетворена. В результате арабы быстро потеряли интерес к союзу с сионистами[309].

Однако переговоры на этом не окончились. Несколько месяцев спустя арабы обнаружили, что восприняли посулы младотурков с чрезмерным оптимизмом. Интерес к переговорам с сионистами возродился. Проведя беседы с рядом арабских политических лидеров в Константинополе, доктор Якобсон подытожил требования арабов в трех пунктах: финансовая поддержка арабских школ, деньги на общественные работы и гарантии от обезземеливания феллахов. Евреи, со своей стороны, настаивали на прекращении антисионистской кампании в арабской прессе и на том, чтобы арабы больше не выдвигали претензий в связи с еврейской иммиграцией и скупкой земель[310]. Но большинство арабских лидеров в Каире и Бейруте настаивали на запрете еврейской иммиграции и не были расположены к союзу с сионистами. Разрываясь на части от этих противоречивых требований, египетские и сирийские лидеры арабского национализма перебирали различные варианты решения «сионистской проблемы», до поры до времени не останавливаясь ни на одном из них. Исполнительный комитет сионистской организации и его представители в Константинополе также пребывали в нерешительности. Теоретически они с радостью приняли бы союз с арабами, но им не хотелось возбуждать подозрения турецких властей. Кроме того, они не имели ясного представления о том, что могут предложить арабам[311].

В 1914 г. Наум Соколов посетил Бейрут и Дамаск. Его представили лидерам местных националистических движений, выразившим заинтересованность в проведении конференции на высшем уровне. Было решено, что встреча пройдет в июле 1914 г. близ Бейрута. Турецкие власти отреагировали на это не вполне определенно. Правитель Бейрута поначалу, казалось, отнесся благосклонно к прямым арабо-еврейским переговорам, но позднее стал отговаривать лидеров сионизма от проведения конференции. В Палестине начали подготовку к встрече. В число членов еврейской делегации вошли Калвариский, Дизенгофф, Саббатай Леви, Давид Йеллин и другие ведущие деятели сионизма. Но состав арабской делегации обескуражил сионистов. Из десяти вошедших в нее арабов только три, по-видимому, были заинтересованы в заключении арабо-еврейского союза. И в то же время в список арабской делегации были включены несколько ведущих антисионистов, в частности редактор газеты «Аль Кармель». Не понравилась сионистам и программа конференции, выдвинутая арабами: те возложили на евреев задачу доказать, что их намерения не повредят делу арабского национализма. На предварительных совещаниях в Яффе и Хайфе еврейские делегаты решили отложить встречу с арабами, но «сделать это так, чтобы контакты с ними не прервались окончательно»[312]. Но всем этим намерениям положила конец начавшаяся спустя несколько недель I мировая война.

Можно ли утверждать, что Соколов и палестинские сионисты упустили великолепный шанс примирения с арабами по собственной узости мышления и недостатку энтузиазма? Это было бы не совсем справедливо. Во-первых, перспективы соглашения были не столь уж блестящими. В лучшем случае можно было бы достичь временного союза, если бы лидеры сионизма имели возможность и проявили желание вложить большие средства в поддержку арабского национализма. Сионисты могли бы провести переговоры с сирийскими и египетскими лидерами арабского движения, но на сколь-либо прочное соглашение рассчитывать было невозможно без поддержки палестинских арабов. И даже если бы в 1914 г. арабо-еврейский союз был заключен, он едва ли пережил бы потрясения военных лет. С падением турецкого правительства борьба за Палестину вспыхнула бы с новой силой и конфликт между арабами и сионистами возобновился бы с удвоенной яростью[313].

Доктор Тон, один из сионистских представителей на переговорах 1914 г., сообщает, что арабский связной Насиф эль Калди в решающий момент этих переговоров заявил ему: «Берегитесь, господа сионисты! Правительства приходят и уходят, а народы остаются»[314]. Совет серьезный, но не столь уж новый. Четырьмя годами ранее, в период первых выборов в турецкий парламент, Артур Раппин получил точно такие же инструкции от Давида Вольфсона, президента Всемирной Сионистской Организации, который указывал на необходимость принимать в расчет интересы местного населения: «Правящая партия в Константинополе придет и уйдет, но арабское население Палестины останется, и наша первая задача — жить с ним в мире»[315].

Более того, доктор Раппин даже не нуждался в этом совете, поскольку он в меньшей степени, чем прочие сионистские лидеры, склонен был недооценивать важность «арабского вопроса». Он и сам не однажды объяснял Исполнительному комитету, что благосклонность правительства Османской