— Пожалуйста, гони от себя дурные мысли. Что за меланхолия, Дилан?

— Прости.

— Сейчас мне кажется, что передо мной уже кто-то третий.

— Я так невыносим, да?

— Думаю, последние события просто выбили тебя из колеи. Со временем мы приведём тебя в порядок, не переживай.

Мы добрались до дома уже за полночь, приняли душ и легли спать. Сквозь наваливающийся сон я почувствовала, как руки Дилана скользят по моему телу.

— Я очень устала. Давай спать. — сказала я.

— Иди ко мне…

— Дилан, ну хватит…

— Хочу тебя.

— Тебе пока нельзя, ты сегодня чуть не умер, если не забыл.

— Я помню. Я осторожно. Не смогу уснуть, пока ты меня так манишь… — и он продолжил настойчиво приставать и стягивать с меня трусы. — Хочешь, надену презерватив?

— Да. — наконец, сдалась я, проклиная свою собственную похоть.

Он весь дрожал от возбуждения, словно занимался любовью в первый раз, его руки крепко сжимали меня. Я чувствовала, как надрывно стучит в груди его сердце, и боялась, как бы ему снова не стало плохо. К счастью, всё обошлось, он кончил с громким стоном и долго лежал, восстанавливая дыхание.

— Ты в порядке? — спросила я его.

— О, да… — он придвинулся ко мне и поцеловал.

После мы оба практически мгновенно уснули.

С понедельника снова началась новая рабочая неделя, я встала с утра с чугунной головой и больным животом, кое-как заставила себя выпить стакан молока с творожным сырком.

Дилан крепко спал, я не стала даже пытаться будить его, собралась и отправилась на работу.

День тянулся ужасно медленно, на обеде я уснула прямо за столом. Вечером пришлось задержаться на пару часов, разгребать горы документов. Когда стало совсем невмоготу, я, уже в полудрёме, вернулась домой.

Больше всего на свете хотелось лечь и уснуть. Дилан смотрел на моём ноутбуке какой-то фильм.

— Как прошёл твой день? — спросил он.

Я махнула рукой, показывая, что лучше бы не спрашивал, разделась, сходила в душ и упала на диван.

— Устала?

— Хочу спать, не могу… Как твои дела?

— Скучно. Диана, я решил вернуться к работе.

— Нет. Даже не думай об этом. Ещё рано. — сказала я, засыпая.

То, что Дилан выглядел вполне бодрым, подействовало на меня успокаивающе. В этот вечер я не нашла сил даже на то, чтобы позвонить маме и поболтать с Максимом, отложила это на завтра. Сон сморил меня.

В следующие дни я сумела сосредоточиться и взять себя в руки, но и работа никак не хотела отпускать меня вовремя: где-то на трассе под Краснодаром разбился автобус с пассажирами, пострадавших привезли в нашу больницу, многим требовалась срочная операция. Мне впервые довелось собирать человеческую кость по осколкам, ставить штатив.

Всю неделю я работала на пределе сил, чувствовала себя вымотанной, разбитой, как будто начинаю заболевать. Дилан же, напротив, больше не жаловался на самочувствие и даже поговорил со своим отцом о возвращении к работе. Это произошло в пятницу: Дилан встретил меня с работы, мы решили вместе ехать на выходные в Нижний Волчок, а перед этим завернуть к его родителям. Я с самого начала знала, зачем Дилану понадобилось именно перед поездкой в деревню пообщаться с отцом, но ждала, пока он сам поднимет эту тему. Однако Дилан, чтобы не нарываться на очередной спор со мной, молчал до самого приезда к родителям, а я посмеивалась про себя его таким незамысловатым приёмам и выжидала, когда придёт моя очередь высказаться.

Как и ожидалось, Дилан обратился к Седому:

— Отец, я намерен вернуться к работе с понедельника.

— Я тебя уволил. Или ты забыл? — прогремел Владимир Александрович.

— Теперь я в порядке и полностью отвечаю за свои действия.

— Да ты себя в зеркале видел? Еле стоишь на ногах! Даже у меня, старика, здоровье лучше твоего! И больше не подходи ко мне с такими вопросами.

— О своём здоровье я знаю получше тебя. Мне нужна работа. Ты дашь мне её или нет? — упорствовал Дилан.

И тут произошло то, чего я никак не могла ожидать: Седой вопросительно посмотрел на меня. Я уверенно покачала головой: нет, ему нельзя возвращаться к работе.

— Нет. — безапелляционно заключил старик.

Дилан ударил кулаком по столу, гневно посмотрел сначала на меня, потом на отца, встал и вышел из кабинета, затем я услышала, как хлопнула за ним парадная дверь.

— Спасибо, что не разрешили ему…

— Сопляк! Ещё смеет устраивать мне истерики, как девчонка! — выругался тот.

— Я хотела спросить по поводу клиники. Ему необходимо провести некоторое время в спокойной обстановке и под присмотром врачей, желательно где-нибудь у моря, подальше отсюда.

— Пусть едет в ту же клинику!

— В смысле, в которой провёл последние полгода?

— Да.

— Где она находится?

— Увидишь. Иди, посмотри, куда делся этот щенок. И пусть больше не подходит ко мне, пока не вылечится!

Я нашла Дилана в его квартире, он сидел на балконе, на полу, вид у него был злобный.

— Ты знаешь, сколько времени я потерял, пока лежал в коме? Ты видишь, во что я теперь превратился? И ты хочешь, чтобы я продолжал быть овощем? Хочешь, чтобы я остался псом у тебя на поводке? Знаешь, что? Меня достало, меня бесит, когда мне указывают, что делать! И я сам буду решать, как поступать, тебе это ясно? — почти кричал он.

— Как давно ты принимал таблетки? — поинтересовалась я, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Давно. Они делают меня слишком удобным для вас всех.

— Что ж, раз мы все тебя так бесим, живи сам и делай, что хочешь. — я направилась к выходу, понимая, однако, что чревато было бы оставлять его одного.

Дилан, по-видимому, тоже это понял:

— Диана, стой! Я не то хотел сказать… Я вижу, как тебе тяжело всё тащить на себе, я больше не могу и не хочу быть обузой.

— Так не будь. От тебя требуется всего пара месяцев, чтобы восстановиться, потом — работай, сколько влезет. Можешь заняться изучением языков, например, да чем угодно, но пока я не увижу улучшений в твоей кардиограмме, и пока ты отказываешься принимать необходимую помощь, ты просто физически не сможешь вернуться к нормальной жизни.

Он поднялся на ноги, достал из ящика стола тюбик с таблетками и проглотил одну, затем пошёл на кухню (по-видимому, чтобы запить), а когда вернулся, попросил у меня прощения и в очередной раз сказал, что не знает, что на него нашло. Чуть-чуть не сорвался снова.

Честно говоря, я уже готовилась сказать ему, что наша совместная поездка в Нижний Волчок отменяется, но он так внезапно согласился с моими словами, что я не стала снова расстраивать его. Спустя полчаса после ссоры мы уже отправились в деревню.